Николай Желунов - Сердце Сумрака [litres]

– Разбуди ее, я хочу посмотреть.

– Я не обязана этого делать и не стану. Я только недавно ее с трудом уложила. У вас есть дети? Знаете, как это бывает нелегко?

Темный задумался. Нелли, лежавшая прямо у него над головой, вытерла пот. По счастью, им попались не головорезы вроде Дориана, а простоватые местные оперативники.

– Мадам, – снова заговорил второй Темный, более вежливый, – спрошу напрямую: это вы сегодня совершили нападение на нашего агента на Ладожском вокзале?

– Вы о девице из туалета?

– Именно.

– Общественный сортир – отличный наблюдательный пункт. Браво! Да, это была я.

– Думаю, вам следует объясниться.

– Думаю, вам следует лучше инструктировать младший персонал. Ваша девчонка пользуется служебным положением для того, чтобы воровать энергию у людей. Я поймала ее за этим делом, но пожалела и решила не вызывать Ночной Дозор, просто сделала небольшое внушение.

Нелли мысленно отругала себя за слабохарактерность. Выстрели она тогда – сейчас поезд спокойно мчался бы к Москве.

– У нас другая информация, – сказал Темный.

– Ваша сотрудница лжет. Ей стыдно, что она оплошала.

– Минуту подождите.

Дозорный отошел в коридор. Было слышно, как он говорит по телефону, прикрыв трубку рукой. Нелли не могла разобрать ни слова. Мысленно она аплодировала Полине. Та не только выставила в новом для ищеек свете все произошедшее на вокзале – она указала им обратно на Питер. Если в адлерском поезде едет не Нелли, а кто-то похожий на нее, значит, надо продолжать искать в городе.

– Мадам, – вернулся вежливый, – приносим извинения, но вам с девочкой придется пройти с нами.

– Куда это?

– На станцию. Вашу невиновность должен подтвердить свидетель, он уже едет сюда.

Дориан!

Нелли прицелилась сквозь багажную полку, на звук голоса Темного. Два выстрела – и снова бежать что есть сил, бежать без оглядки.

– Убирайтесь-ка вон, господа, – устало сказала Полина. – Ваш свидетель, будь он хоть сам Завулон, мне не интересен. Вам надоела тихая жизнь в Малой Вишере? Хотите острых ощущений? Извольте. Я сейчас же звоню главе Петербургского бюро Инквизиции Коле Ракитскому, это мой хороший друг, и вам придется держать ответ перед ним – на каком основании вы, в нарушение всех прав…

– Но, мадам, понимаете, мы должны… – растерянно начал Темный. Нелли стало даже немного жаль его. Однако Полина была права – дозорные не имели веских оснований для задержания.

– Зато я ничего не должна. Пусть ваш свидетель, если ему так приспичило, найдет меня в Сочи. И не завтра, а послезавтра – когда я устроюсь и отдохну с дороги.

Темные молчали, не зная, что предпринять. Женщина могла и в самом деле знать Ракитского… или не знать. И у нее была регистрационная метка законопослушной Иной, которую невозможно подделать.

– Вы обещаете, – смущенно прокашлялся вежливый, – по приезду сразу же явиться в сочинский Дневной Дозор и зарегистрироваться?

– Я же в любом случае обязана это сделать, – терпеливо, словно ребенку, объяснила Полина.

– Черт с вами, – решился Темный, – подпишите вот это и можете ехать.

– Что это?

– Расписка в том, что вы не имеете к нам претензий.

– Мой список претензий к вам не уместился бы на этом листочке…

– Короче, простая формальность. Хотите ехать – гоните автограф.

Полина что-то еще проворчала, но судя по тому, что разговор закончился, подписала отказ от претензий к Дневному Дозору.

Дверь захлопнулась. Вскоре поезд, покачиваясь и стуча колесами, покатился дальше.

– Вот и все, – выдохнула Полина, – по-моему, прошло неплохо.

Нелли спрыгнула к ней сверху и крепко прижала к себе.

– Тебя же всю трясет. Как после драки!

– Там, – пробормотала Полина, – у меня в сумке… фляжка коньяку.

– Ага, сейчас… мне тоже не помешает. Ты правда знаешь этого Ракитского?

– Нет, конечно… тише, тише, не разбуди Лину.

Полина сделала хороший глоток и закашлялась.

– А ты непроста, Нелюшка…

Бывшая дозорная скромно опустила ресницы.

– Множественные убийства? – продолжала Полина. – Нарушение Великого Договора? Ты? Или твои деточки?

– Думаешь, я хотела для себя такой судьбы? Жребий прихотлив.

Поезд уносился вперед, взрывая ночь грохотом и лязгом, наверстывая потерянное в Малой Вишере время.

– Я не понимаю, – подал с верхней полки голос Огонек, – зачем это все?

– Что зачем? – переспросила Нелли.

– Отчего они так преследуют нас. Зачем папа поставил бомбу и взорвал столько народу. Почему вы все время убиваете, убиваете?