Екатерина Лесина - Ловец бабочек. Мотыльки

Щелчок пальцами.

И накатывает дурное, темное желание прикоснуться к этой женщине. Ласково? А может, жестоко, оставляя синяки на белоснежной коже ее… Зигфрид отряхнулся.

— Не шути. Я ведь и ответить могу.

— Было бы любопытно, — она замерла, прислушиваясь.

— Вечером мы уедем.

— Не самое разумное решение… — Ида вновь улыбнулась. — Почему бы вам не остаться?

— Зачем?

— Это место силы, — она откинулась.

Нога за ногу.

Пальцы поглаживают шею.

Улыбка мечтательная, глаза полуприкрыты, тихое соблазнение, мягкое заклятье, задурманившее, верно, не один разум. Но Зигфрид лишь отмахнулся от этой липкой паутины.

— Вы для меня староваты, — сказал он.

— А моя внучатая племянница, думаю, в самый раз? Выпил девочку?

— Не я.

Колдовка лишь отмахнулась.

— Оставайтесь. Этот дом… здесь всегда было людно. Раньше. А теперь род захирел… у меня вот сын родился и только. Сестрица моя вообще пустоцветом оказалась. Будут ли у Геральда дети? Не знаю… если и будут, то наш дар не по мужской линии передается. И как ни крути, но девочка — последний шанс вернуть былое величие…

Откровенно.

— Да, я надеялась свести ее с Геральдом, но он напортачил. Мужчины порой слишком глупы и прямолинейны… может, оно и к лучшему. Роду нужна свежая кровь…

— Моя?

— Почему бы и нет? Это ведь логично, объединится. У тебя тоже никого не осталось… — она провела пальчиком по камням браслета. — Твои нынешние родственники удручающе обыкновенны. И насколько знаю, им не по нраву потеря титула, да… разве не желал бы ты возродить прежнее величие? Ваши с Гражиной дети унаследовали бы или твою, или ее силу…

— Или одна погасила бы другую.

— Есть обряды, которые…

— Вы использовали?

— Не без того.

— Возможно, ваш род потому и угасает?

Колдовка позволила себе нахмуриться. И Зигфрид уловил тень недовольства и… еще удовлетворения? Сила? Ей не по вкусу подобные игры.

— Нет, — сказал Зигфрид.

— Почему?

…потому что здесь он недолго останется собой. Сила рода? О да, они не откажутся от силы его рода, а еще от знаний, которые вытянут понемногу, пока не заберут все.

Колдовки это умеют.

По капле.

По букве.

По… Зигфриду ли не знать, на что они способны. И он если чему научился, то здраво оценивать собственные силы. Уезжать… сегодня же. И хорошо бы из страны. Он все еще не слишком хорошо понимал нынешние цены, но денег, полученных от короны, должно хватить на небольшой вояж.

…север.

…ему всегда хотелось там побывать. И на юге тоже… мир огромен.

И ему хотелось думать, что Гражине понравится путешествовать.

…в конце концов, он отвечает за эту девочку.

Три года спустя.

…мужчина лежал у подножия дубовой лестницы, раскинувши руки. Голова его, повернутая набок, лопнула, измаравши содержимым черепа и лестницу, и ковер, и юбки рыдающей дамы.

Рыдала та самозабвенно.

Заламывая руки. Стеная и подвывая на радость небольшой стаи из трех левреток, двух мопсов и карликового пуделя, который, усевшись на груди покойника, наблюдал за хозяйкой.

— Дорогая, — Себастьян ухватил пуделя за шкирку. — Тебе не кажется, что самое время вызвать полицию?

— Нет! — взвизгнула дама, мигом успокоившись. — Это… это просто невозможно!

— Почему? — Катарина присела около бронзовой статуэтки слона.

И заинтересовала ее отнюдь не искусная работа или мозаика из драгоценных камней, но волосы и кровь, прилипшие к этим камням.

— Что они обо мне подумают? — вполне искренне возмутилась дама и, достав платочек из рукава, принялась отирать пальцы. — Незнакомый мужчина умер в моем доме…

— А он незнакомый?

Дама поджала губки.

— Мы… не были представлены, но…

— Любовник? — Себастьян, повертев пуделя перед носом — сознаваться в содеянном псина не спешила — отпустил его на волю.

— Это возмутительно!

— Что именно?

Катарина поднялась и отступила, стараясь не смазать брызги. Сомнительно, что этот господин, запнувшись о собаку, упал с лестницы и заодно уж приложился затылком о слона… она поднялась.

Так и есть.

Несколько крошечных капель крови на верхней ступеньке…

— Мне рекомендовали вас, как людей, способных… помочь в щекотливой ситуации…

— И чем же вам помочь?

Катарина прикинула рост неизвестного.

…нет, дамочка при всей своей истеричности попросту не дотянулась бы. Покойник был высок, а эта наоборот, махонькая и худенькая. Она, небось, и левретку свою с трудом поднимает… но ладно, худоба может оказаться обманчивой, а вот рост… не с табуреткой же она за ним кралась, право слово.