Михаил Логинов - Забытый край [СИ]

Огромный мужик раскинул руки, поглядел кругом, и, улыбаясь, сказал:

— Здесь столько пахотных земель! Сей да пожинай! А лес, ты видел лес? А уж сколько здесь рек… и всё это может на пользу человеку пойти, понимаешь? — Кондратий замолчал, явно крепко призадумавшись, вздохнул, и продолжил. — Наверняка найдётся кто-то, кто придёт сюда… кто вспашет эти земли, отстроит деревню и заживёт себе и другим на радость, понимаешь?

А после, Кондратий повалился на пыль, рядом с человеком. Он смотрел вверх, улыбался, и твёрдо сказал:

— Ты можешь мне не доверять… можешь меня избегать… но запомни одно… если ты пожелаешь вернуть в этот край жизнь… не дикость, а настоящую жизнь, то я… лучшего друга тебе здесь не сыскать!

А Стенсер тем временем приходил в себя. Оцепенение начинало отпускать, медленно, не спеша, как будто оттаивал лёд. И всё это время Стенсер думал, рассуждал о том, что случилось, о том, что сказал этот крепкий мужик.

«Конечно, я был бы рад, окажись эта деревня обитаемой и… живой. Только мне, самому за это взяться? Самостоятельно… да даже вместе с ним если возьмёмся править дома, пахать поля… всё равно это не посильно!» — думал Стенсер. — «Найти же людей, которые захотят бросить всё и переселиться сюда? Нет, я здесь, наверное, не просто так, но ведь другие-то навряд ли просто так бросят свои дома ради сомнительного удовольствия восстанавливать брошенную деревню!»

«С другой стороны… — Стенсер вспомнил дворового, вспомнил сбивчивый рассказ о дичание духов. — Не дело ведь, что они тут… дичают. Должен ведь быть способ, как поправить дело? Сделать так, чтобы всем было хорошо, и чтобы все были счастливы».

Стенсер наконец смог двигаться. Не спеша он поднялся. Но вместо ожидаемой дурноты он чувствовал лёгкость и свежесть во всём теле. И даже лоб перестал саднить, — провёл по нему рукой и в место раны ощутил здоровую кожу: «А ведь там мне не обрабатывали травами!»

— Ну, так что скажешь, человек? — спросил Кондратий.

Стенсер вздохнул. Огляделся кругом, словно ища подсказки. Посмотрел на замершего крупного мужика и понял: «Что уж тут поделаешь? Будем править!»

— Ты что, в самом деле, думал, что я отпущу тебя одного, после того, как тебя избил тот жалкий старикашка? — чуть ли не смеясь, говорил Кондратий.

Они возвращались в деревню, к сараю с дичающим дворовым. И Стенсер ощущал, как глупо было с его стороны думать, что чёрноволосый великан просто так его отпустит.

«А я-то думал, что он просто так говорит… не собираясь держать слово!»

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Кондратий, поглядывая на зажившие руки.

— Много лучше, чем когда тебя кликать шёл… Даже не знаю, чтобы делал, не приди ты!

Кондратий улыбнулся, а после и вовсе расхохотался.

— Это так теперь люди спасибо говорят?

— А? — удивился молодой мужчина, а после, хлопнув себя по лбу, сам заулыбался и сказал. — Спасибо за это, — похлопал себя по рукам. — И за то, что с травами прежде помог, ну, банником… да и теперь, спасибо, что помогаешь.

— Да не за что, — хохотнув, отвечал Кондратий, — и за это тоже.

Стенсер задумался. Почему-то его зацепили последние слова крупного мужика.

«И за это тоже. Что он хотел этим сказать?» — молодой мужчина некоторое время перебирал в уме возможные варианты, но, спустя время, пожал плечами и выбросил из головы всякую попытку понять эту фразу. — «Какое, впрочем, это имеет значение?»

Они пришли к старому сараю. Стенсер не знал, как лучше подступиться и что сделать в первую очередь, а Кондратий молчал, да оглядывал потемневшие от времени, покосившиеся дома.

— Да-а-а, — протянул Кондратий, — а я надеялся, что не всё так уж и плохо… — вздохнув, и точно собравшись с духом, крепко хлопнул руками, заулыбался, и сказал. — Ничего… и не такое тут бывало!

— Так, с чего начать? — спросил Стенсер.

— С чего начать? — Кондратий обернулся. — А-а-а, точно! Прости, совсем запамятовал за этим… Ну, начнём с того, что ты приоткроешь дверь, и на пороге положишь травы, а после…

— Зажечь?

— Зажечь! — с хищной ухмылкой, сказал Кондратий.

Стенсеру стало не по себе от улыбки компаньона. Он тоже улыбнулся, но как-то слишком уж натянуто.

Потребовалось не больше пары минут, чтобы всё сделать. Одно удивляло, и даже веселило Стенсера, — он чувствовал некоторую робость перед закрытой дверью и обитателем сарая. Молодой мужчина слышал бубнёшь изнутри сарая, но не испытывал радости или злорадства, — не смотря на всё случившееся ему хотелось именно что помочь этому злобному старику. И даже себе он не мог объяснить причин такого поведения.