Михаил Логинов - Забытый край [СИ]

— И ты чему-то удивляешься? — не на шутку сердясь, отвечал банник. — Ты совсем дурак, или ещё решил потешиться и надо мной?

— Кто, спрашивается, ещё над кем потешается! — не оставаясь в долгу, сердился Стенсер. — Ты ведь наверняка знаешь от домового, что я о духах почти ничего не знаю, что здесь совсем недавно поселился… так чего ты на меня так смотришь? Объясни, чтобы я, молодой и глупый, понял, что не так сделал!

С минуту они стояли в паре шагов друг от друга и грозно глядели друг на друга. Стенсер мысленно удивлялся: «Как наш разговор смог так быстро перерасти во что-то подобное?», — но всё же не давал слабины.

— Ладно. — сказал банник, тяжело вздохнул, и кивнул на дверь в баню. — Идём туда… на свет и в тепло… не дело тут стоять, а уж тем более разговоры важные разговаривать!

Внутри бани было жарко натоплено. Стенсер не удержался и спросил:

— На что тебе, — огляделся кругом, — такой жар? Неужели паришься?

— Косточки у меня старые, знаешь ли, нужно в тепле их держать… чтобы не болели. Ты это, присаживайся, да слушай внимательно.

Стенсер присел на скамейку. Он и в самом деле прислушался, только слишком уж внимательно. Помимо бульканья кипевшей в баке воды, Стенсер услышал и редкие шорохи из-за печи.

«Да никак домовой там притаился!» — подумал он, поглядел на банника, который начинал рассказывать, и решил, что не стоит тому говорить о своей догадке. — «Будимиру таиться нужды нет… но раз так, то чего я буду им мешать играть в своим детские тайны? Банник хочет сделать вид, что мы с ним общаемся, а вокруг никого кроме нас нет? Ну, что же… пусть будет так!»

— Полуденники, они не так просты, как могло бы показаться. Они могут помочь, и даже будут, но понимаешь… как они говорят: — У всего есть своя цена!

Стенсер кивнул, но только после понял, что ничего не понял.

— Можешь яснее объяснить… что они могут попросить взамен?

— Зависит от того, — отвечал банник, — насколько много ты у них попросил. Чем больше им пришлось стараться, помогая тебе, тем выше цена их помощи.

Колыхнулись забытые воспоминания. В голове возник образ магазина, разговоры нескольких людей и звон монет. Он явственно увидел, как на стол, со звоном, упало несколько разных металлических монет.

— Торговля, верно? — удивляясь воспоминаниям, спросил Стенсер.

— Торговля… торговля… — сказал банник. — И домовой думает, что ты вчера, расплачиваясь с полуденником, пытался убить дворового…

— Что? — изумился молодой мужчина. — Нет-нет-нет, я у него ничего… а, нет… просил… было дело… только он взамен ничего не попросил.

— Полуденники редко сразу просят что-то взамен… обычно, они радостно помогают всем, кому могут, и только после, когда сами не справляются, просят ответную… услугу.

— Да нет же, не просил… — начал, было, человек, но запнулся на середине фразы.

— Стало быть, просил? — прищурившись и недобро глядя на Стенсера, спросил банник.

— Да. Ты прав. Просил… только это никоим образом не касается дворового… или тебя с домовым. Да и разве мог бы я дворовому навредить? Ты ведь просил ему помочь!

Стоявший напротив Стенсера старик поморщился, точно неожиданно заболел зуб. А где-то за печью более громко, совсем уж явственно, что-то брякнуло.

В какое-то мгновение всё, что окружало Стенсера, переменилось. С диким шипением, от каменки поднялся густой, ужасно жаркий туман. Прежде, чем ошалевший от происходящего человек что-то понял, хлопнула дверь бани, а следом предбанника.

Стенсеру потребовалось не больше пары мгновений, чтобы сообразить что, да к чему, и выбраться в предбанник и захлопнуть дверь. И только закрыв дверь, Стенсер начал понимать, что едва не угодил в западню. Ведь, когда он пришёл к баннику, дверь в саму баню была раскрыта, и не было видно, что на эту самую, как теперь думал Стенсер, треклятую дверь, набили массивную задвижку.

За пару мгновений, проведённых в бане с густым и жарким туманом, он успел покрыться ужасно горячей испариной. С тревогой мужчина думал, что его изначально собирались запереть там, в бане…

«Что бы со мной тогда было?» — Подумал Стенсер.

Стенсер весь день занимался какими-то делами. Поздним вечером доел то, что оставалось в кастрюльке. И, порядочно уставший, лёг спать.

Сон долгое время не желал приходить, но всё же подкрался, как хищная кошка. Стенсер уснул, не заметив этого.

Он точно освободился от оков тела, и как бесплодный дух стоял над своим телом. Не понимая, что происходит, он попытался зажечь свет, но руки его проходили сквозь предметы. Он не мог ничего сдвинуть, ни на что не мог повлиять. Был всего лишь немым и бестелесным наблюдателем.