Михаил Логинов - Забытый край [СИ]

— Ничто тебя уже не спасёт! — рявкнул Стенсер, готовясь к рывку.

Дворовой бросил ещё одно полешко, но молодой мужчина только чуть пригнулся и рванулся вперёд, на сильного и безумного старика.

Дальше происходило нечто неразумное, инстинктивное и даже безумное. Стенсер раз за разом пытался схватить жалкого старого коротышку, только тот ускользал. И всякий раз дворовой метал в молодого мужчину каким-то старьём. С силой, усердием… Видно понимал, чем ему может грозить оплошность или промедление.

Несколько раз, подловив летевшие в него предметы, Стенсер метал их в старика, но тот словно имел глаза на затылке. Как юла вертелся и избегал удара. Отскакивал, отбегал и опять что-нибудь швырял!

И никто из них не мог подловить другого. Бегали по сараю, обменивались любезностями, только если старик оставался безнаказанным, то руки молодого мужчины уже покрылись множеством серьёзного вида ран и местами припухли. Он ещё сохранял инстинктивное безумие, но уже не такое жаркое и опалявшее разум.

Стенсер начинал понимать, что рано или поздно, один из них, да выдохнется… только рисковать ему не хотелось.

«Если я окажусь слабей, того и гляди, ошибка может стоить жизни… с него станется!»

И ни мало не стыдясь своего решения, выскочил из сарая, захлопнул за собой дверь. Только после, когда он уже шёл в сторону полей, его нагнала запоздалая боль. Но всё же он надеялся: «Может, Кондратий поможет… он в травах смыслит… а сам я, без его совета, того и гляди, помру из-за этого… старикашки!»

— Знатно он тебя отделал! — с нескрываемым восхищением говорил Кондратий, оглядывая кровоточившие и опухшие руки Стенсера.

Они стояли меж двух полей, на широкой полевой дороге. Солнце вовсю разгорячало округу. И не далее как в двадцати шагах виднелось марево.

Стенсер не обиделся на добродушную грубость рослого мужика. Тот в очередной раз пообещал помочь, и, как сказал:

— Для начала тебе бы руки подлечить, а уж потом и поговорим о дворовом… и его поведение. — в последнем молодой мужчина услышал не скрываемую угрозу.

И вновь огромный верзила, словно по волшебству, растворился среди бурьяна. Только время от времени до Стенсера долетал звук ломаемых трав.

Не успел молодой мужчина заскучать, под жарким солнцепёком, как Кондратий оказался за спиной и весело гаркнул: — Подставляй руки!

Стенсер с трудом удерживался от желания отдёрнуть руки, когда на них Кондратий стал выжимать сок из огромного пучка трав. Этот удивительный великан с лёгкостью выжимал все соки из самых разных трав, — крепко сжимал пышные пучки, и точно отжимая бельё, сворачивал их.

Когда на открытые раны попадает сок полыни, чертополоха, а также пёс его знает чего ещё, — это…

«Как же больно!» — мысленно орал Стенсер.

Но что удивительно, и во что молодой мужчина не мог до конца поверить, — раны на руках затягивались, а припухлости сходили. Кондратий уже вновь скрылся в травах, но Стенсер не следил за шевелением трав, не слушал, как где-то в глубине бурьяна ломались крепкие травы. Он вообще ничего не замечал, — столь быстрое заживление ран сопровождалось особо острой и ноющей болью.

И всё же, обливаясь потом, валяясь в пыли и глотая её, Стенсер поглядывал на руки, — это получалось ценой не малых усилий, в особенности, волевых. И понимание, что боль не может длиться вечно, что раны затянуться, помогало держаться. Закусывая губы, он пытался не разораться на всю округу, говоря себе: «Я не ребёнок, и не слабак… нужно терпеть… терпеть боль… ведь оплошал, круто так оплошал!»

— О! — с некоторым восхищение, протянул Кондратий, вернувшись с огромной охапкой трав. — А ты крепче, чем я думал!

Стенсер не шевелился. Он валялся на пыльной дороге и часто дышал. В остальном же… только короткие спазмы пробегались по телу.

— Ну-ну, не гляди на меня так строго! Бывает… — и, наклонившись, верзила выпустил из рук охапку. Сорвав с одной из трав крупную серую ягоду, вложил её в рот человека. — Жуй.

Стенсеру ничего больше не оставалось, кроме как жевать.

Кондратий присел рядом, и с самым невинным видом, стал глядеть вверх, на небо, и разговаривать с бессильным человеком:

— Тут и не такое случалось… но знаешь… я верю, что однажды, этот край вновь оживёт. — переведя взгляд на молодого человека, верзила продолжил. — Наверное, ты вскоре сбежишь, когда начнёшь понимать, что тут, да к чему… И… не подумай чего дурного, но я не стану тебя винить за это! Не ты, так кто-нибудь другой… наверняка найдётся кто-то, кому захочется оживить эти земли.