Александр Темной - Джина

— Сначит, это просто должно стоят как украшение интерьера. Вот и пуст сепе стоит. Забудь об этом, выкинь ис голофы. И тафай займёмся телом, а то тепе улетать скоро… — Лаура скинула с себя лёгкую пляжную накидку, оставшись, в чем мать родила, и с грациозностью кошки прыгнула кровать.

До самого отъезда в Россию — того самого момента, когда к отелю подъехал автобус, который повез полупьяных россиян в аэропорт, — Светлов не вынимал из эстонки член. Секс с ней был незабываемым и ярким, а оргазмы — волшебными. Прежде Андрей не испытывал ничего подобного ни с одной женщиной. Несмотря на внешнюю угловатость и зажатость, в постели Лаура оказалась очень пылкой и изобретательной. Занимаясь с ней любовью, Светлов пересмотрел своё отношение к эстонцам. Оказывается, то, что они слегка заторможенные — миф, стереотип. Эстонцы — классные! Особенно — их женщины.

Каждый раз, извергая огненную лаву своей страсти в Лауру, Андрей приподнимал голову, ища своими губами губы эстонки. И взгляд его всегда упирался в кувшин. И он готов был поклясться всем, чем угодно, что этот сувенир светится изнутри каким-то голубоватым мягким светом, который отражался в потолке и в глазах Лауры. Но, когда Светлов выходил на балкон, чтобы покурить, кувшинчик переставал светиться.

Когда комфортабельный «Боинг» нёс поддатого Андрея в Россию, он долго думал — благо, времени было предостаточно, — про этот сувенир-сюрприз, и пришел к выводу, что это всё-таки сувенир. А потому он так плотно запечатан, чтобы ни у кого не возникало соблазна добраться до лампы и до аккумулятора. Хотя и выглядит этот «сюрприз» как антиквариат, но на самом деле это — Светлов готов был биться об заклад, — китайская подделка. И скоро такие подделки наводнят все сувенирные лавки в России, если уже не наводнили. Именно поэтому Андрей решил подарить этот кувшинчик своему боссу. И повод был — близилось 22 июля, день Рождения Станислава Игоревича.

Однако за день до «денюхи» шефа, когда Андрей достал с верхней полки серванта кувшин, на него вдруг лавиной обрушились воспоминания о поездке в Египет, о Лауре, с которой он ставил сексуальные рекорды, но которая почему-то не ответила ни на одно из его сообщений в социальных сетях. Опять-таки, рисунки — они изменились, надписи — тоже. Светлова это могло бы не остановить, и кувшинчик сейчас стоял бы в шкафу в кабинете директора «Торгоптимы», но этот странный египетский сосуд вдруг засветился в руке Андрея. От руки по всему тела начала разливаться волна какого-то необъяснимого спокойствия и безмятежности. Светлову в тот момент стало необычайно хорошо, хотя за минуту до этого он волновался по поводу дня Рождения Станислава Игоревича и переживал, что подарок может ему не понравиться. И тогда его — Андрея — карьере придет конец.

«Не придет никакой конец! — подумал тогда Светлов. — Подарок из Египта — это всегда круто, каким бы он ни был. В любом случае, дареному коню ни в рот, ни под хвост не заглядывают. Так что, подарю что-нибудь попроще. И пошёл он в жопу, этот зажравшийся боров!»

Неизвестно почему, но в тот момент расставаться с кувшином Андрею ой, как не хотелось! Но и магнитики дарить директору тоже было не солидно. Поэтому он подарил ему платок. Да-да, тот самый белый платок, который продал ему в Египте араб, похожий на азербайджанца. Тот самый платок, который со дня возвращения на Родину так и лежал в шкафу, где-то на полке, между трусами и майками.

И он понравился боссу! На корпоративной вечеринке, устроенной по поводу «денюхи» шефа, Станислав Игоревич ходил в этом платке, перевя-занном черным жгутом. В этом же платке он, будучи пьяным «в говно», приставал работницам фирмы, пока ещё мог ходить и говорить. Этот же платок был у него на голове, когда телохранитель с водителем — крепкие ребята, прошедшие через Чечню, — грузили его в «Лексус». Больше этот платок Светлов не видел, и на судьбу его Андрею было насрать. И он был счастлив, что не подарил боссу кувшин. Наверняка, старый пердун разбил бы его на том же корпоративе.

А кувшинчик, если его рассматривать как осветительный прибор, работал как-то странно, когда ему вздумается. Как кот, который гуляет сам по себе. Загорался он, чаще всего, когда Светлову было хорошо или у него просто было хорошее настроение: когда он покупал что-то новое из одежды, когда покупал какую-нибудь красивую вещь, когда заключал удачную сделку, когда приходил навеселе с корпоратива или трахал на диване в гостиной какую-нибудь из своих подружек. Причем, последнее и предпоследнее всегда сочеталось, шло в одном комплекте.