Владимир Серышев - Гость волшебного мира. Книга первая - Незнакомец

– Так. Хорошо. Даже отлично – кивнул Георгий и принялся заваливать лопатой чёрное жерло, поясняя шёпотом в процессе. – Пусть про тебя пока не знают. Придётся побыть мёртвым, Виктор. Для всех.

Это Витя и сам понимал.

– Как вы… догадались, где я…? – с трудом прохрипел он.

– Я видел – Георгий на миг остановился, повёл вокруг взглядом, искал ещё земли или песка, чтобы хватило до верху засыпать яму. – Всё видел, Виктор, почти сначала.

– Видели…?! – изумился Витя.

– Да – Георгий отложил лопату, и взялся за край бревна, поволок к отверстию. – На ель запрыгнул. У края деревни. Оттуда, как на ладони.

«Запрыгнул… – эхом отдалось у Вити в голове. – Наверно, с тем бурым порошком из кармана…»

Тут всё понятно. Покоя не давало другое:

– А про… подвал вы… как… догадались…?

Одышка мешала нормально говорить, сдавливала горло.

– Ты ж рассказывал про него. Про склад у старосты. Не помнишь? – легко шепнул-ответил Георгий. – А то, что ты нырнул туда, так я и сам бы так же сделал.

Он распрямился, прислушался к тишине. Затем, осторожно переломал горелое бревно посередине, где оно истончилось, похожее на яблочный огрызок. И принялся пихать одну за другой обе половины – в яму. Древесина сухо тёрлась об грунт. А Витин язык едва ворочался в шершавом рту.

Пить… Пить… – рука щупала землю в поисках снега. Глаза помогали. Но, видели лишь тьму повсюду. Всё растаяло. Или это только возле пепелища?

Витя посмотрел дальше, сколько смог. И не узрел ни единого белого пятнышка нигде по двору, и на дороге за поваленным забором. Ни снежинки. Ну, да – первый снег. Он и без пожара бы надолго не задержался.

«Тогда… может хоть… лужица от него…?» – жажда иссушала даже мысли. Думать получалось так же тяжело, как и вслух выдавливать слова.

Витя лёжа склонился ещё ниже, чуть не ткнувшись носом в землю, вглядываясь в каждую выемку, рытвину и углубление. Везде было сухо. Всю влагу, явно, выпарил огонь.

Георгий обернулся к Вите.

– Виктор, воду ищешь? Я дам получше! – и снова кинулся куда-то в сторону, хромая сильнее, чем прежде.

В паре метров живо сел на корточки возле покорёженной, изжёванной огнём миски. Поворошил в ней россыпь камушков, выудил один. Столь же быстро вернулся к Вите, и протянул.

– На! Этого хватит! – в его пальцах, опять, алмазом сияла ледышка, только маленькая, не больше вишни.

Витя цапнул её, жадно сунул за щёку. И льдинка тут же расплылась, растеклась. Холодный ручеёк хлынул внутрь, остужая, освежая – в горле, в груди, в животе. По венам потекла жизнь, прогоняя жар, угарный газ, и прочую отраву. Витя воспрял, встряхнулся.

– Ухх! – вздёрнул плечами, бросил взгляд на миску со льдом. Там оставалась ещё горка кусков, пропитанных магией.

– Да, твой алатырь-камень! – подтвердил догадку Георгий.

И Витя сразу омрачился.

– У меня его забрали… – буркнул угрюмо.

Впрочем, Георгий ведь знает, видел.

– Ничего, вернём! – отмахнулся тот. – Или новый добудем. Алатырь, великая вещь! Дорогущий, правда. Давно хотим уж скинуться, и купить один на весь отряд!

«Отряд? – мимолётно подумал Витя – Он значит, военный? Волшебники тоже на войну отправились? Как папа?»

И тут опомнился, очнулся:

– А мама где?!

Витя завертелся, отыскивая взглядом ещё одну фигуру в ночи. Почему её даже не слышно? Ведь мама не ушла бы, звала его, разгребала завалы. И помогала бы Георгию, отталкивала бы, сама лезла в погреб!

Однако вокруг лишь чернели корявые сараи, страшнее собственных теней в лунном свете. И, кроме Георгия, никого живого больше рядом.

– Мама! – придушенно крикнул ему Витя. – Что с ней? Её немцы увезли? Вместо меня?!

– Тише! – Георгий сжал Витино плечо, рывками огляделся.

– Забрали только вашу колдунью.

– Бабу Сейду…? – выдавил Витя, его пробил озноб.

– Да – Георгий был насторожен, натянут, как струна, обернулся в одну сторону, в другую, замер. – И увели весь оставшийся скот. Свиней, корову…

– А мама? – Витя с тревогой смотрел ему в лицо.

– Твою маму сельчане унесли. Ей на пожаре здорово досталось… – Георгий сочувственно потрепал Витю по затылку.

– Куда? Домой? – Витя попробовал вскочить, но Георгий с силой усадил его обратно, пригнул, сложил пополам.

– Тише, говорю! В вашем доме немцы! Четверо. За избой колдуньи смотрят. И по деревне ходят патрулём.

– А куда же маму…? – просипел Витя.

– Один старик к себе забрал. Вместе с погорельцами – кивнул Георгий вдаль деревни. – Его дом у речки.