Энтони Варенберг - Рыжая Соня и Врата Немедии

И все же естественное недоверие отчаянно боролось в нем с надеждой.

— Даже зверь умеет чувствовать силу, — продолжала девушка, — что же говорить о людях? Тебе… равных… нет.

— Пойдем, — настойчиво повторил Ютен, не выпуская ее руки.

Граф провел Соню по бесконечным галереям куда-то вниз — девушке показалось, что они шли довольно долго, однако она полностью сосредоточилась на том, чтобы не сбиться с пути, если потребуется повторить его в одиночестве.

Наконец, они оказались в подвальном помещении Асингалека.

— Приготовься, — сказал Ютен. — Сейчас ты увидишь… Смотри под ноги.

Соня ощутила под ногами металлическую решетку.

Остановившись на ней, она по знаку графа взглянула вниз… и увидела Пембу, и себя на том вулкане, бредущую по щиколотку в теплом пепле рядом с Муонгом. У девушки перехватило дыхание.

— Это Дарфар, — прошептала она. — Но как возможно… здесь… Я не понимаю, откуда взялось все это!

— Это не Дарфар, — поправил ее Ютен, — а видения иллюмината. Видишь, они вполне реальны. Даже ты обманулась, хотя должна была бы знать его возможности. Отсюда за ним очень удобно наблюдать, ты не находишь? И за всем, что он делает. Помещение внизу, в котором он сейчас находится, не имеет дверей, только эту решетку сверху, заменяющую потолок. Стоя на ней, можно разглядеть все в подробностях.

— А… там на самом деле совершенно темно? Ютен, это невозможно, Эльбер не должен находиться в темноте, это сводит его с ума, он ведь…

— Он сам создает себе любое количество света, — хладнокровно возразил граф. — не тревожься о нем.

Труднее всего Соне оказалось сдержаться, чтобы не окликнуть Эльбера, понимая, что он совсем близко, но она знала, что стоит ей услышать голос своего друга, и уже ничто не удержит ее от того, чтобы наброситься на Ютена, сцепившись с ним в смертельной схватке.

— Достаточно, Ютен, — проговорила она, — это и в самом деле крайне любопытное зрелище, но мне бы хотелось уйти отсюда.

— Как скажешь, Соня, — не стал возражать граф.

В ту ночь она ни на миг не сомкнула глаз. Снова и снова Соня думала об одном и том же. Что, если бы Ютен с самого начала был с нею совершенно откровенен и отправил в Черные Королевства не за талисманом, священным камнем, а за человеком? Пошла бы она?

Действовала бы столь же решительно и непреклонно? Пошла бы. И привела его в Ас-гард… Да или нет?

Но ведь это теперь она знает Эльбера. Муонга. Белого Воина.

Знает приятную тяжесть его сильного тела в постели. Знает, каким нежным и страстным он может быть. Каким восторженным и обидчивым, мужественным и мудрым, великодушным и по-детски непосредственным. Словом, совершенно неповторимым. Они тысячу раз ссорились, отчаянно спорили, бурно мирились, в чем-то он раздражал Соню, да и она его тоже, и все-таки главным оставалось не сразу возникшее, но нерушимое доверие друг к другу. Он был в любую секунду готов закрыть ее собой от любой опасности, и она приходила ему на помощь, когда это было необходимо. А что с ним будет теперь?!..

Нет, она сама, пусть совершенно того не желая, заманила своего любимого в капкан — значит, ей и вызволять его оттуда. Больше некому.

Стояла глубокая ночь, и, стоя у окна, девушка смотрела на тоненький изящный серп месяца.

Она никак не могла понять, почему это зрелище вызывает у нее волнение, словно в золотом небесном светиле кроется какая-то разгадка, но все более убеждалась в том, что чутье ее не подводит. Вот только, к сожалению, смутные предчувствия пока никак не складывались ни во что сколько-нибудь способное реально изменить положение вещей.

Называя членов Братства Огня «асгардскими жрецами», Соня имела в виду именно то, что они обыкновенное собираются в Асгарде, ибо знала — на самом деле каждый из них, кроме Ютена, постоянно обитает в другом месте, будь то Киммерия, Аквилония, или Гиперборея.

К вечеру следующего дня, как и обещал граф, они появились почти одновременно, большинство — в сопровождении свиты из нескольких телохранителей.

Девушка старательно изображала радушие, воздавая каждому должные почести, как вдруг чей-то пронзительный взгляд едва не заставил ее сбиться и перепутать слова приветствия, которые она как раз в этот момент обращала к самому старшему из прибывших, Ункарну, ссохшемуся и трясущемуся от старости человечку, непонятно как не рассыпавшемуся по дороге сюда.

Он чуть дольше других задержал ее пальцы в своей покрытой коричневатыми старческими пятнами руке после того, как поднес к губам. Тут это и произошло.