Энтони Варенберг - Рыжая Соня и Врата Немедии

Я едва мог это выносить; пока жива была мать, это еще его хоть как-то сдерживало, но мать умерла рано, и мы остались только вдвоем. Отец презирал меня и откровенно надо мной издевался, называя трусом, тихоней и неженкой.

За то лишь, что я предпочитал проводить время в тишине, погрузившись в древние книги: его это неимоверно раздражало, он считал, что я никогда не стану настоящим мужчиной, то есть таким, как он, скотом и выродком. В тот день… вернее, в ту ночь он просто выволок меня из моей комнаты и заставил выйти к своим гостям.

Я увидел с десяток полуобнаженных девиц, непристойно показывающих себя всем и каждому. Я мечтал только о том, чтобы мне позволили поскорее покинуть это непотребное общество, но отец, совершенно пьяный, со слипшейся от вина бородой и сальными руками, толкнул меня вперед, в объятия первой же попавшейся шлюхи, и крикнул: «Возьми ее, мой мальчик! Покажи, на что ты способен!» Я отшатнулся, отталкивая от себя потное горячее тело и не испытывая к этой мерзкой девице ничего, кроме отвращения, вырвался и убежал в ночь.

Стояла глубокая зима, но я не чувствовал холода, бегом, не разбирая дороги, продираясь сквозь лес, задыхаясь и плача, и слезы сосульками застывали на моих щеках. Потом я подвернул ногу и упал; попытался встать, но боль была такой сильной, что я с воплем рухнул в снег и остался лежать, ничему уже больше не противясь и мечтая лишь об одном: поскорее умереть.

Постепенно холод отступил, я ощущал только покой и тепло; если это была смерть, она представилась мне в самом милосердном из своих обличий.

Очнулся я в замке. Мое тело, в котором едва теплилась жизнь, обнаружил егерь, который и доставил меня в Асингалек. Отец вызвал лекаря, и тот спас меня… только ценой спасения оказалось то, что я лишился отмороженной ноги. Правда, как видишь, я неплохо владею изготовленным для меня деревянным протезом и хожу, почти не хромая, да И наездник я неплохой.

Отец, к счастью, после этого случая оставил меня в покое, я же поклялся самому себе и духу Тумарси преуспеть во всем, что связано со Знанием и никогда не стать таким ничтожеством, как мой отец, который вскоре умер от беспробудного пьянства, оставив мне немалое состояние.

Три десятка лет я совершенствовал свой дар и многого достиг.

Скажу сразу: женщин я презирал, мужчин ненавидел, и единственной моей страстью была власть, огромная власть, каковую только может подарить Знание. Я стал магом и вошел в сонм тайных правителей, в Братство Огня, даже не достигнув старости. Ведь мне нет еще и пятидесяти зим…

— Замечательно, — прервала его Соня. — Что ж, ты добился, чего хотел.

— Нет… увидев тебя, я почувствовал боль. Да, именно так.

Твоя красота действительно причинила мне боль, как любая прекрасная вещь, которой я отчего-то Не могу обладать, а когда я испытываю желание что-либо получить, преград для меня не существует.

Но ты не только прекрасна. Ты — Жрица, ты достойна меня, и я был счастлив видеть тебя неприступной.

Ты никому не принадлежала, оставаясь свободной и чистой, не такой, как другие женщины, ты была выше грязи этого проклятого мира.

Я послал тебя в Черные Королевства, думая, что, возвратившись, ты тоже поймешь, что мы созданы друг для друга.

И вот, ты вернулась, но что же я увидел?! Рядом с этим человеком ты стала другой. Он осквернил тебя; ты делила с ним постель, Рысь превратилась в домашнюю кошку, способную лишь мурлыкать и тереться об ноги хозяина… Немыслимо!

Да, он — иллюминат, но он совершил святотатство, превратив Жрицу в шлюху, — несмываемый грех! Он, этот комедиант, даром получивший от судьбы все, чего я достиг столь дорогой ценой, ибо судьба слепа, а оттого и щедра к недостойным.

Умение творить одною лишь силой воображения… но он предал свой дар, как и мой отец когда-то.

— За это ты так ненавидишь Эльбера?

— Нет, Соня. Никакой ненависти. Я ратую лишь за справедливость и испытываю желание исправить то, что поддается исправлению. Я желаю только добра вам обоим. Ты допустила ошибку, но в этом нет ничего страшного. Он тоже. Но любую ошибку можно исправить, лишь следуя букве и духу древнего Знания. Иллюминат станет совершенным и исполнит предназначение, а ты образуешь союз со мной. Я спасу вас от вас самих же. Пойми…

Девушка не успела ничего ответить, потому что помешал один из слуг, без зова явившийся к графу, и что-то шепотом ему сообщивший. Ютен кивнул.

— Все так и должно быть. Так что не мешай ему.

— Но, господин, если он создал целую долину и настоящее солнце, что способно помешать этому человеку вообще освободиться? — повысив от волнения голос, спросил слуга,