Оксана Глинина - Янтарь на снегу

— Все равно сбегу! — пискнула я и послушно запрыгнула в свою келью, где меня уже ожидали обеспокоенная вайдела Беата и шмыгающая носом расстроенная Людя. Пожилая женщина, поджав губы, осуждающе взирала на меня. Я молчала, так как сказать мне было нечего, а еще чувствовала, что из-за наполняющихся влагой глаз придется тоже пошмыгать носом.

Но проблемы моего носа, как и мое душевное состояние, мало интересовали старую жрицу, поэтому отчитывать нас она сразу стала строго, но не зло:

— Думаю, что не время делать вам обеим замечание по поводу вашего непростительного поведения.

Мы молчали, опустив головы. Оправдываться некрасиво — сами виноваты.

— Ладно, я понимаю — Людвика. — Она снисходительно посмотрела в сторону Люди. — Но вы, Гинтаре…

На этот раз в меня уперся ее острый, полный горечи взгляд. Я посмотрела на вайделу и отчего-то подумала, что никогда не боялась ее по-настоящему. Всегда послушно выполняла ее указания не из страха, а из уважения, которое испытывала, зная, что в глубине души это добрый и отзывчивый человек. Даже Людя, всегда сетовавшая, что ее, несчастную, пытаются извести трудом и постами, постепенно стала привыкать к жизни в обители. В памяти вдруг возникла призраком тетка, и ладони похолодели от непрошеных воспоминаний.

Что теперь будет? Тогда, после маминой смерти, она словно с цепи сорвалась, вымещала на мне непонятные злобу и ненависть. Ненавидела за то, что дед оставил мать и меня при Доме. После того как он вместе с сыновьями сложил голову в междоусобице, воюя на стороне молодого короля, тетушка быстро сориентировалась: меня, кусающуюся и брыкающуюся, запихнули в повозку и отослали в этот забытый богами приют.

— Что с вами, Гинтаре? — На этот раз взгляд вайделы стал обеспокоенным и встревоженным. — Вам плохо!

Она не спрашивала, а утверждала. Людя тоже уставилась на меня глазами-блюдцами.

— Н-ничего. — Получилось не очень убедительно, поэтому я попыталась улыбнуться, надеясь снять напряжение. Видимо, улыбка вышла жалкой — вайдела еще больше разволновалась.

— Людвика, сейчас же принесите воды, — обратилась она к девушке и строго добавила: — Только не вздумайте свернуть по дороге.

Людя, неохотно кивнув, выскользнула за дверь. Ее нещадно распирало любопытство, а тут за водой послали, какая несправедливость!

Вайдела подошла близко ко мне, взяла двумя руками за плечи и, слегка надавив, усадила на кровать. Сама жрица присела на грубо сколоченную табуретку напротив меня.

— Отдохните, Гинтаре, и послушайте, что я скажу. — Она сделала легкий вздох, после чего продолжила: — О чем горюете — я уже ведаю, поэтому дам вам совет — не сопротивляйтесь.

— Что? — Я была в ужасе. — Вайдела Беата, неужели вы не понимаете — это какой-то дурной розыгрыш! Балаганная пьеска! Вернуться туда, где меня все ненавидят, только затем, чтобы отхватить еще одну порцию унижений и презрения! Ну уж нет!

— Гинтаре, пророчества, которые делает Великий оракул, сбываются. Он дает очень точные прогнозы и еще ни разу не ошибся, уж я-то знаю, поверьте.

«Интересно, откуда?» — подумалось мне. Нет, конечно, об оракуле знали все, и о его предсказаниях тоже. Но откуда у старой жрицы такая уверенность в том, что они сбываются?

— Я когда-то жила при дворе, — ответила на мой немой вопрос вайдела.

У меня челюсть отвисла от неожиданности. Вот тебе и на! А ведь можно было догадаться. Я просто не обращала внимания на очевидные вещи: слишком правильная речь для простой вайдилуты, вышедшей из народа, манеры, не свойственные сироте, красивый точеный стан, спина, которую не согнули даже годы, породистое лицо без намека на простоватость, аристократически длинные пальцы, не изуродованные трудом. А в келье вайделы имелся серебряный чайничек для заварки, который она любила и берегла, и заваривала в нем чай по особым случаям, для важных гостей, например, барона Чаплиса, который после того злосчастного случая со штурмом изредка, время от времени, но все же наведывался в нашу обитель. Знала я про чайничек из-за того, что сама помогала вайделе Беате в тех редких случаях накрывать на стол. И что-то мне подсказывало — сегодня Легарту чая не перепадет.

Между тем жрица продолжила беседу:

— О том, почему я покинула двор — рассказывать не буду, но скажу вам откровенно: понимаю вас и ваши чувства. И тем не менее дайте шанс самой себе. Вы молоды, образованны не хуже придворных девиц, а в некоторых вопросах и лучше. Манерам все же придется подучиться. — Тут она многозначительно посмотрела на меня, и краешек ее губ с ухмылкой потянулся вверх, отчего я покраснела, как свекла. — Да и над танцами надо основательно поработать, но я уверена — вы справитесь.