Кейти Роуз Пул - Грядет Тьма [litres]

– Подожги его Божьим огнем, – сказала ему Кхепри, кивая на другую половину кушака, которую он все еще держал в руках.

Пораженный, он взял ткань и спустился по ступенькам, пока не оказался близко к пламени. Огонь был слишком жарким для кожи, но Хассан терпел его, пока не зажег конец кушака.

Он побежал назад к Кхепри.

– Дайте дорогу! – крикнула Кхепри солдатам, стоящим перед дверью. Они быстро отступили в сторону.

Кхепри поднесла бутылочку к горящему кушаку в руке Хассана. Она подержала ее там, пока ткань внутри елея не загорелась, а потом бросила все это – елей, ткань и пламя – в дверь, присела и утянула Хассана вниз.

Сотрясший землю взрыв покачнул башню.

Хассан поднял взгляд и увидел, как расширяется, а потом быстро сжимается маленькое инферно, оставляя за собой обуглившуюся черноту.

Раздались крики, и Кхепри глянула на него, ухмыляясь. Они поднялись на ноги и побежали прочь от обломков и дыма, на свежий воздух. Остальные узники уже выбрались на площадку перед их появлением.

– Мы это сделали. – В голосе Кхепри звучал восторг.

Хассан глянул на нее, глубоко вдыхая. Каждый вдох свежего воздуха полной грудью был слаще предыдущего. Когда его омыло облегчение, он притянул ее в свои объятия. Кхепри легко обхватила руками его шею, и он наклонился к ней. Когда Кхепри поцеловала его на борту «Крессиды», поцелуй был отчаянным, полным страха и чувства вины, мучившим их обоих. Но здесь и сейчас, под ночным полотном звезд, Хассан поцеловал ее, наполненный обещанием и надеждой.

Они отстранились друг от друга, и Хассан попытался запомнить ее лицо таким, каким оно было в тот момент – губы слегка приоткрыты, бронзовая кожа слегка покраснела, ресницы мягко поднимаются над завораживающими янтарными глазами. Было странно думать, что что-то в Кхепри – храброй, смелой Кхепри с солнечным светом в глазах и сталью в спине – может быть мягким. Но он еще не всю ее узнал и мог лишь надеяться, что у него будет время это сделать.

Она улыбнулась ему, а потом наклонилась, чтобы украсть маленький поцелуй, который застал Хассана врасплох и на который он ответил ухмылкой, как он подозревал, достаточно нелепой.

– Пойдем, – пробормотала она.

Хассан взял ее за руку. Они пошли за остальными солдатами вниз по каменным ступеням, окружающим маяк снаружи.

– Откуда ты знала, что произойдет такое? – спросил он, пока они спускались по ступеням. – Я про елей. Ты знала, что он вступит в реакцию с Божьим огнем.

Лицо Кхепри посуровело.

– Я и раньше это видела. Когда мы попытались потушить источник пламени в Главном храме. Он взорвался, когда Божий огонь коснулся елея.

Хассан про это забыл, он был занят другими увиденными и услышанными ужасами про тот день. Но Кхепри в ту ночь потеряла троих товарищей. Эти воспоминания, он знал, были выжжены в ее памяти.

– Ну, – пробормотал он, – твоя сообразительность спасла нас.

Они добрались до подножия лестницы и увидели, что к ним бегут три знакомые фигуры.

– Пенроуз! – крикнул Хассан.

Она, Петроссиан и Осей остановились перед группой Хассана. Они были покрыты сажей и влагой от морских брызг, но в остальном выглядели целыми.

– Вы выбрались, – с облегчением сказала Пенроуз. – Слава пророкам. Мы собирались уже возвращаться за вами.

– Мы выбрались через обсервационную площадку, – объяснил Хассан. – Кто-то еще выбрался?

Пенроуз кивнула.

– Когда вы поднялись в башню, мы помогли остальным спастись через атриум. Иерофан оставил нескольких стражников снаружи маяка, но мы с ними разобрались. Аннука и Ярик подают сигналы кораблям у волнолома, чтобы они пришвартовались там. Порт слишком опасен и полон свидетелей. Но нам нужно идти сейчас, если мы хотим встретиться с ними прежде, чем свидетели поймут, что происходит.

Хассан кивнул и повернулся к остальным солдатам.

– Вы все идите с Пенроуз. Она отведет вас на корабли Ордена. Там вы будете в безопасности.

Кхепри подошла к нему.

– Почему мне кажется, что ты не идешь?

Он глянул мимо нее на маяк.

– Там все еще горит Божий огонь. Пока это так, Назира в опасности. Я не оставлю свое королевство снова. Херату не нужен завоеватель, ему не нужен пророк. Ему нужен тот, кто будет сражаться за него, чего бы это ни стоило. – Он подумал об отце, который предпочел смерть уступке свидетелям. – Даже умереть, если понадобится.

Херату все еще нужен был его принц. Хассану никогда не нужен был Дар или пророчество, чтобы спасти свое королевство. Ему нужна была лишь вера, что он сможет, и вся ярость и надежда, приведшие его сюда.