Кейти Роуз Пул - Грядет Тьма [litres]

– Я тут поразмыслил, – сказал через мгновение Джуд.

– О? – ответил Антон, вскинув бровь.

Тени от пламени свечи прыгали на его лице, подсвечивая бледные веснушки на носу и щеках. Джуд подумал, что в свете свечей была некая интимность, которая терялась при ярком свете солнца.

– Думаю, ты собирался вернуть мне мой меч, – решил он. – Если бы ты собирался сразу украсть его, то не стал бы ставить его на кон в игре в той же самой таверне, где спал я.

– Нет, – сказал Антон. – Думаю, что нет.

– И, – продолжил Джуд, – ты привел меня сюда, в безопасное место, и нашел целителя для моего плеча. Мне стоит поблагодарить тебя.

– Фраза «стоит поблагодарить кого-то» не то же самое, что поблагодарить, – иронично заметил Антон.

– Ты пытался поставить на кон мой меч.

Губы Антона растянула полуулыбка, когда он приподнялся на одном локте.

– Полагаю, мне стоит извиниться.

– Фраза «стоит извиниться перед кем-то» не то же самое, что извиниться.

Улыбка Антона стала шире.

Джуд почувствовал, что его собственные губы растягиваются в ответ. Он быстро отвернулся, глядя в окно на чернильно-черное небо.

– Я хотел спросить… что ты делал с Бледной Рукой?

Улыбка оставила лицо Антона.

– Она… она пыталась мне помочь.

– Помочь тебе?

– Это уже не важно.

– Она убийца, – сказал Джуд. – Это тебя не пугает?

Антон долгое время ничего не говорил, царапая отколовшийся кусок дерева на столе. Наконец он сказал:

– Ты знаешь, что такое испытывать страх, Джуд? То есть настоящий страх.

Джуд не ответил. Конечно же, ему был знаком страх. Он чувствовал его в своих легких, когда стоял напротив Гектора на крыше. Он и раньше испытывал его – словно взмах крыльев в груди, когда впервые увидел пророка.

– Это словно тонуть, – продолжил Антон, глядя на место, где он проделал небольшую ранку в дереве. – Это словно тонуть, и ты не можешь позволить себе утонуть или сражаться и выбраться на поверхность. Дело в том, что я не уверен, что есть разница.

Пульс Джуда подпрыгнул, и он снова подумал о том, как выглядел Антон, сжимаясь в темном святилище, когда над ним стоял Гектор. Он вспомнил, как взгляд Антона опустился на Джуда, как он не отвернулся. Что-то в глазах мальчика тревожило его.

Теперь он понял что. Во власти злости Гектора Антон не казался испуганным. Страх появился на его лице, только когда он увидел Джуда.

– Так что нет, – сказал он. – Бледная Рука меня не пугает. Я боюсь не этого.

– Но что-то пугает, – осторожно сказал Джуд. – И этот… страх… вот почему ты так хотел убраться из Паллас Атоса.

Антон пожал плечами.

– Да, думаю, так. – Его взгляд вернулся к Джуду. – А что насчет тебя? Ты был готов покалечить меня за то, что я поставил твой меч на кон, но, когда Ремзи назвал пункт назначения, ты внезапно сам сделал ставку.

– Тот город… Тель Амот. – Джуд замолчал. – Гектор сказал, что направляется туда.

– Он чуть не убил тебя, – сказал Антон. – На твоем месте я бы постарался убраться от него подальше.

– Ну, я не ты, – огрызнулся Джуд, раздражаясь. – Я несу ответственность за него. Я его лидер. Я его выбрал, и если он обесчестит себя, то обесчестит и меня.

Последовала пауза, а потом Антон внимательно глянул на него.

– Это, – сказал он, – звучит как полная чушь.

Джуд сжал Остроконечный Клинок. Он больше ни в чем не был уверен, но точно знал, что больше не хотел говорить о Гекторе, особенно не хотел говорить о нем с этим юношей с торфяными глазами.

– Зачем тебе об этом знать? – язвительно спросил Джуд. – Тебя больше интересуют азартные игры, чем честь.

Антон изумленно поднял бровь.

– За карточным столом можно кое-чему научиться. Хороший игрок знает, когда стоит прекратить терять и просто уйти.

Джуд встретился с его вызывающим взглядом.

– Я его не брошу.

Антон склонил голову набок.

– А.

Тяжесть одного этого звука опустилась на Джуда, и он почувствовал, что, должно быть, испытывал Ремзи, сидя напротив Антона, ожидая, когда тот перевернет последнюю карту между ними.

– Значит, все вот так.

Джуд открыл рот, чтобы ответить, а потом закрыл его.

– Ты влюблен в него, не так ли?

Этот вопрос Джуд никогда не позволял себе задавать. Этот вопрос он слышал в голосе отца, когда он советовал ему не выбирать Гектора в стражу. Этот вопрос светился в глазах Пенроуз, когда она умоляла его не отправляться за Гектором. Он же повис между ним и Гектором на крыше мавзолея перед падением Джуда.

Паладины не влюблялись. Клятва была ясной – долг перед пророком превыше долга перед собственными странами, жизнями, сердцами. Они никогда не заводили любовников, и единственным исключением их священной клятвы целомудрия был Ритуал священного союза, проводимый, чтобы обеспечить род Везерборнов наследником. Все помимо этого считалось осквернением клятвы, так же как если бы они отказались от своего долга.