Михаил Уткин - Ездовой гном. Битва

Все тумбочки комнаты заставлены бутылками с белково-витаминными коктейлями, которые стряпали, кто во что горазд. Чайники, газированные воды, коробка с остатками пиццы, открытые банки с порошками и пилюлями – все это создавало не хилый бардак. Но я, пробираясь к своему месту лишь мельком скользнул по ним взглядом, ощущая равнодушие и усталость. Однако они разом пропали, когда я встретился взглядом со своей рыжей подругой, что резко села на диване, закутавшись в плед:

− Леша, что?...

Я рухнул рядом и прижав ей к губам палец, прошептал:

− Ходил к гномам, рассказывал, что завтра им предстоит изобразить пленение. Ругался с воеводой, еле доказав, что это не «идиотское мероприятие», а единственно возможное. Говорил с хоббитами, проследил за подготовкой страховки. Много чего.

Девушку аж затрясло, она всхлипнула:

− Не верю Максу, не верю в успех. Все это слишком зыбко. Я… боюсь что у нас ничего не выйдет.

Я со вздохом обнял ее, чувствуя во всем теле свинцовую тяжесть и шепнул:

− Все будет хорошо. Дроу самодовольны, так что должно получиться. А у вояк барона же нет никакого опыта подобных сражений, так что лучшего они предложить не смогли. Барон вынужден остаться подле сына и городского артефакта равновесия. Да, я узнал, что это за штуковина. Она балансирует силы, временно компенсируя уровневую слабость защищающихся.

Девушка быстро промокнула ладонями глаза и сказала:

− Так вот как система Росланд защищает слабые территории…

− Да, но она не добавляет ни мощного оружия, ни доспехов, ни дает заклинаний. А воины, получившие заемную силу, почти не умеют пользоваться внезапно открывшимися боевыми связками. Ну, зато опыт в сражении идет им в этом случае, как при базовом противостоянии тридцатого уровня со скажем шестидесятым, несмотря на то что артефакт их подтянет до этого самого шестидесятого.

Девушка вздохнула:

− Кто выживет хорошо поднимется… Вот только многие ли выживут? А я даже стражников многих уже по именам знаю, не говоря о гномах…

Я тоже вздохнул:

− Жаль их, но война, штука такая. Да, и насчет гномов (и не только) есть и жирный минус. Артефакт как бы именно равновесие создает. Поэтому пришлось настроить исключения. Поименно отключить его воздействие на самых мощных наших неписей. Иначе средний бонус на слабаков, которых большинство, сильно бы сократился.

Девушка ахнула и быстро спросила:

− Древних гномов, хоббитов и племя орков, которое привел Игорь не попадают под его действие?

Я отобрал у нее краешек пледа и прижался к ее горячему телу, проговорил вполголоса, а то шепот едва возможно было расслышать – Слава как раз вывел носом какую-то особенно трубную песню, что даже храп Майкла на несколько мгновений затих, будто признавая поражение.

− Ты что. Орков я вообще не считаю. Они в город не пошли, так где-то и базируются в скалах неподалеку. Им по гномьим переходам перетаскали, скрытно от эльфов кучу наспех созданных орочьих доспехов, и оружия со складов барона. Однако, это скорее на удачу… Барон их побаивается и не доверят.

Я кивнул на спящего Игоря:

− Это подразделение Рокфора. Барон общался с ними через Ургалу, но репутация у этих орков в городе низкая. Похоже барон опасается что те подошли всем племенем лишь для мародерки. Ладно, спи давай. Еще пара часов есть…

Тут от резкого удара распахнулась дверь и по всему помещению вспыхнул свет. Я увидел взъерошенного Макса, сжимающего в зубах дымящуюся сигарету. Он заорал, живо напомнив армейского старшину:

− Рота па-адъём! Фаланга пошла на Лозадель!

Игорь тут же вскочил, сжав кулаки и резко двинул себя ладонью по подбородку. От удара он поморщился, и только потом открыл глаза, двигая челюстью которую на автопилоте чуть не выбил себе пытаясь «сделать Ы» в реале. Он посмотрел на часы и рыкнул на Макса, похоже еще не совсем проснувшись, как заправский орк:

− Ур тебя забери! Какого скампа!? Еще ж два часа!

Макс нервно расхохотался, ткнул бычок в чей-то недопитый коктейль, после чего тут же подкурил новую сигарету. На миг мне показалось что у него зрачки полностью разлились по всей радужке. Но он уже отвернулся и тряс за плечо все еще похрапывающего Майкла. Тот недовольно вхрапнул и еще не очнувшись, взмахнул рукой, пробив классический апперкот, от которого менеджер играючи уклонился, словно это не он бодрствовал, не выходя из игры, а рекламщик.

Макс продолжал метаться и трясти спящих, как заведенный. Но его речь хоть и была по-прежнему заполошной, но уже вполне внятной, без сумасшедшинки: