Татьяна Патрикова: Zombi in Russia (СИ)

— Это варварство, так поступать с детьми! Это, простите, просто негуманно! — разорялся новичок, активно жестикулируя руками.

— Тоже мне, моралист нашелся, — фыркнул в сторону задержавшийся рядом с Велесовым Димка Бублик, покачал головой и отчалил разыскивать Темку — своего умрюнца.

Всеволод вздохнул, покосился в сторону Америкоса, как прозвали новичка, как только он у них появился, и пошел в очередной раз проводить разъяснительную работу. Как же трудно с этими нерусскими, простите. Всеволод был далек от идей тотального национализма, просто, как показывал его обширный опыт, братья славяне — те же белорусы, хохлы или хотя бы прибалты, последние, правда, перебирались через границу редко, но все же были и такие прецеденты, если уж и записывались в охотничьи отряды, вели себя куда сдержаннее — это раз. И два — быстрее адаптировались исключительно к российскому взгляду на зомби-проблему. А вот европейцы или американцы, последним редко удавалось долететь до благословенной России, где можно было не опасаться прямого воздушно-капельного заражения и прочих неприятных вещей, которые пришли в мир с появлением в нем целых армий свободно кочующих зомби. Так вот, эти моралисты хреновы, обязательно в той или иной форме заводили вечную шарманку про гуманизм и давно изжившие себя доктрины о хрупкости и неприкосновенности детской психики и аморальности силовых и стрессовых методов воспитания подрастающего поколения.

— Вы понимаете, что такими методами вы можете на всю жизнь отвратить их от самой идеи мирного сосуществования с ними — беглый американец кинулся навстречу Всеволоды с этим вопросом, как только увидел, что капитан в компании Руслана, который традиционно следовал за Велесовым бирюзовоглазой тенью, направляется к нему.

— Нет, не понимаем и не поймем, — довольно резко отбрил его Всеволод, скрестив руки на груди с весьма независимым и подавляющим видом.

Американец как-то сдулся, даже присел, но не захотел сдаваться без боя. Хорошо. Возможно, и из него когда-нибудь выйдет толк. Не только из его спутника индейца, которого ребята из команды Всеволода уже прозвали Ченьгачкуком.

— Хорошо-хорошо. Положим, сегодня мы наблюдаем однозначно положительный эффект, — американец покосился в сторону шумно общающегося с умрюнцами четвертого В. — Но, если в такой группе не находится ни одного ребенка, который бы так бесстрашно поделился с мертвецом шоколадкой

— Во-первых, ты, кажется, забыл, Джек, что тебе говорили на вводном инструктаже, — почти ласково произнес Велесов, угрюмо глядя в глаза Америкоса. Тот напрягся и зачастил

— Ладно-ладно, — бросил вороватый взгляд на бесстрастно стоящего рядом с Всеволодом Руслана, — они не мертвецы. Я скоро привыкну, обещаю. Но ты же не будешь со мной спорить, что в таком виде… — он скривился, бросив еще один взгляд на умрюнца, который так и не сменил окрас, — … они — монстры.

— Буду, — сказал Всеволод ровно, но по спине Америкоса явно побежали мурашки. Тот даже плечами передернул.

На что Велесов насмешливо приподнял левую бровь, а потом под изумленным взглядом американца, притянул к себе Руслана, обняв субтильного умрюнца за плечи, и на короткое мгновение прижался губами к виску. Словно выключатель какой нажал. Смена окраса началась незамедлительно. Ярко-зеленые брови выцвели до чистого, льняного цвета, глаза перестали в сумраке подземки отсвечивать красным, губы побледнели и приняли более естественный вид, волосы стали прямо на глазах укорачиваться, пока не достигли привычной для Русика длины до плеч и не выцвели под цвет бровям и пушистым ресницам. Через минуту перед Джеком стоял мальчишка лет шестнадцати-восемнадцати. Если бы не выглядывающие из волос кисточки на ушах и нездоровая бирюза глаз, можно было бы запросто принять умрюнца за человеческого подростка.

— Так вот, — снова привлек к себе внимание его напарник, — во-вторых, если нужный ребенок так и не объявляется, его с успехом заменяет Бублик. Сам же видишь, он у нас как раз лет на шестнадцать тянет. Так что эффект такой же, иногда даже лучше, смотря как разыграть. Кстати, раньше у нас к этому делу вообще был приспособлен карлик… — сказав последнее, Всеволод сразу как-то погрустнел, резко пожалев, что вообще завел об этом разговор. Казалось бы, уже третий год поел. А, поди ж ты, чувство потери нет-нет, а дает о себе знать тупой болью где-то под ребрами.

— И что с ним стало — хмуро уточнил Америкос.