Дмитрий Манасыпов - 13 участок. Чужак [AT]

— Почему ты задумался, Кроу? — спросил Абак. — Почему сразу не сказал — поехали?

— Потому что это бесполезно.

— Что именно? Идти на помощь?

— Меня убьют, её убьют, ты будешь возить нового копа и больше ничего не произойдет. Ну, если только тебя тоже не убьют. Ты же не поднимешься со мной в квартиру Ди, даже если она как-то входит в ваш клан? Вы фикция и глупость, бесполезные мешки кишок, покрытые перьями и умеющие только отпускать как-бы умные остроты?

Ворон кракнул, глядя на дорогу, раздраженно мотнул головой. Злишься, дружок? Злись.

— Понимаешь, Абак, все очень просто. Леди Ди совершенно не вписывается в картину, она никто, она никак не влияла на случившееся в чертовы последние дни. Мы с ней, ну, мы…

— Вы просто спите, вам хорошо и не больше, — Ворон дернул бородкой, — все понятно. И потому можно пораздумывать — стоит ли пытаться ее спасти, пожертвовав собой, верно? Это так…

— По-человечески?

— Да нет, — Абак каркнул, раздраженно и озлобленно, — просто подло.

— Ты не станешь мне помогать, вмешиваться, это нормально?

— Я… — Ворон злился все больше. — Я не могу.

— Ты не хочешь.

— Я не могу, Кроу. Договор, это не только те правила, что в нем написаны, это не просто — есть Ночные города, Старые и Другие, не сующиеся в дела людей, а если и делающие это, то только по письменному разрешению властей. У твоего доктора есть маг?

— Да. Его зовут Люций.

— Мы ничего не можем согласно Договора, но когда нужно, правительство спокойно его нарушает. Любое правительство. — Абак закурил, окутавшись дымом. — Только ни одно правительство не разрешит использовать наши силу и дар ради спасения какой-то… какой-то девчонки. Мы Вороны, наше положение держится на старой славе, ты прав.

Он глянул на меня, неожиданно пугающе.

— И уж поверь, хорошо, что та слава старая и тебе не доводилось видеть происходящее, когда нас сильно злят. Когда нас злили, мир вокруг имел только два цвета — красное и черное.

— Слова, Ворон, просто слова. Мы приехали, спасибо за компанию. Я…

Я глядел на появившихся под козырьком над дверью мрачных типов.

— Я, конечно, тот еще подлец и подонок, но, все же, не конченый. Если она выживет — позаботьтесь о ней.

Худой светлоголовый хрен, наверное, Люций, оттолкнул меня, садясь в «бьюик». Ворон уставился перед собой и продолжал курить.

Оружие я сдал внутри дома, мрачные типы всяко не были идиотами, светящими стволами в почти обычном квартале. Меня даже проводили до нужной двери той самой квартиры, где недавно не имелось ничего, кроме короткого тепла, возникающего между двумя людьми. Сейчас, вот ведь, все поменялось.

— О, мой друг Кроу, вот и ты.

Доктор, сидя в кресле по-хозяйски, радостно поблескивал моноклем в мою сторону. Одной рукой он поглаживал Ди по голове. Во второй… во второй был ствол.

Если в висок упирается ствол револьвера, так вряд ли стоит ждать чего-то хорошего. Если ствол упирается не в твою голову, а в чужую, то можно бы и расслабиться…

Вопрос лишь в одном — чья же та голова? Мне оказалось проще любого на моем месте, ответ знал хорошо.

Ствол упирался в висок той, кто была тут случайно попавшей в жернова песчинкой.

— Присаживайся, Кроу.

Доктор Шмурге был огромен, и, как не странно, совершенно не казался смешным, несмотря на факт того, что из ткани его костюма можно было сшить две с половиной обычных тройки. Даже чертов монокль, такой крохотный, сейчас больше напоминал снайперский прицел, разве что вместо винтовки у доктора имелся небольшой и компактный револьвер, смотревшийся прямо-таки игрушкой.

Я сел. Глупо все это, совсем как в дешевом бульварном чтиве. Я, благородный идиот-коп, невинная жертва и злодей. Дичь, одним словом.

— Ваша вчерашняя выходка меня удивила, — пророкотал Шмурге, — болезненно и неприятно. Вся работа, два года сплошного труда без отдыха, превратились в дерьмо. Липкое и отвратительное дерьмо. Кого-то нужно наказать.

Ага, точно.

— Ди, ты как?

Она пожала плечами, сидя на коленях у своего любимого кресла. Нелепая мысль о том, что кресло теперь точно придется менять, ведь такую тушу пружины и каркас не выдержат, мелькнула и ушла.

— Ты думаешь, что я ее отпущу? — поинтересовался Шмурге.

— Я думаю, что тебе было проще отправить несколько своих парней, чтобы меня расстреляли. И не заниматься дешевой трагедией в театральном стиле. Она тут не причем, зачем ты тыкаешь в нее револьвером?

— О, ты хочешь разъяснить мне все логично и надавить на жалость?