Валентин Гольский - Возвращение в Белоземицу [СИ]

— Конечно. Ян, намажу.

Большего сказать не получается, потому что футболка, которую девушка продолжает теребить, задирается сильнее и показывается край её трусиков. Там, возле её дома, я был слишком ошеломлён что бы их разглядеть, сейчас же вижу, что они белые, и на них нарисованы кружочки разных цветов. Вот из-под края футболки показывается синяя горошина. Вот красная и жёлтая… А ещё, я вижу как плотно эти трусики сидят на ней, потому что там, где ножки сходятся, угадывается силуэт…

Отворачиваюсь, бросаю искоса взгляд на девушку. Кажется, она ничего не заметила. В горле стоит ком, а в трусах жарко и тесно. Спасибо, что шорты просторные, будь я в облегающих — сейчас вообще не знал бы что делать. Но боюсь, что она заметит, несмотря на то, что я прикрыл своё возбуждение футболкой.

— Ну давай тогда за тебя, — она поднимает кружку.

— За тебя, — отвечаю ей.

Мы чокаемся и Яна выпивает вино залпом. Следую её примеру, надеясь, что терпкий вкус отвлечёт, но возбуждение не проходит. Девушка встаёт и идёт к холодильнику. Я смотрю на неё, такую стройную и красивую, замечаю, как при ходьбе футболка облегает её попу и возбуждаюсь ещё сильнее. Неужели, это вино так действует?

Она возвращается, вручает мне пакет со сметаной и спрашивает:

— Здесь намажешь, или в комнату перейдём?

— Всё равно, — слышу собственный голос точно со стороны, сейчас он кажется мне чужим. — Давай здесь.

Она отворачивается и снимает футболку, убирает волосы вперёд. Встаёт передо мной, и я вижу какая красная у неё спина и ноги. Спереди кожа более бледная, видимо так и спала всё время на животе.

— Волдырей не видно?

— Кажется нет.

Встаю, поправляю свою одежду. Главное, чтобы Яна не подалась назад, будет очень неловко. Выдавливаю холодную сметану на ладонь и начинаю осторожно наносить её на шею и спину.

— Расстегни пожалуйста, — просит девушка.

Чувствуя дрожь своих пальцев, расстёгиваю застёжку. Яна прикрывается спереди футболкой, скидывает лямки бюстгальтера и сжимает его в руках. Успеваю заметить знакомые горошинки на чашечках. Кажется, это называется 'комплект'.

Провожу ладонями по спине, добавляю ещё сметаны, сбегаю вниз и останавливаюсь, лишь достигнув границы трусиков.

— Как хорошо, — шепчет девушка. — У тебя такие холодные руки…

— Это сметана, — тоже тихо отвечаю я ей и зачем-то поясняю: — она же из холодильника.

Яна смеётся, потом более низким, грудным голосом спрашивает:

— Ты уже всё?

— Почему-то в её словах чудится некий подтекст, я пробегаю ладонями по её предплечьям, и так и не решившись приступить к ягодицам, соглашаюсь:

— Да, уже всё.

— Можешь не заходить пока в комнату? — Она кажется немного разочарована. — Я намажу остальное.

— Конечно.

Сажусь и смотрю, как она уходит в зал, затем тихонько выдыхаю сквозь зубы. Наливаю немного вина и сразу выпиваю его. Что это было? Она что, флиртует со мной? Или просто играет? Но зачем?

— Всё, намазалась, — сообщает наконец Яна. — А что делать дальше не знаю, надо что бы сметана впиталась, я даже одеться не могу.

Представляю себе её, стоящую там голой. Ведь наверняка, попу тоже мазала, вон она, какая у неё красная была. Красная, и такая потрясающая! Обалдеть, у меня в доме голая девушка!

И тут Яна завизжала. Вскочив, я бросился к ней, едва не сбил на пороге комнаты.

— Мышь! Здесь мышь!

Ну да. Я её сразу увидел: крошечная мышка сидела в углу комнаты, а при моём появлении метнулась под кровать. Было бы из-за чего так визжать.

Затем Яна вцепилась в меня, и мелкий грызун вылетел из моей головы. Я оказался прав не на все сто процентов: трусики на девушке всё-таки были одеты. Но только они…

Совместными усилиями, мышку мы всё-таки убили. Совместными — это когда я бегал за несчастным зверьком с кочергой в руках, а Яна держалась за моей спиной, взвизгивая в особо опасные моменты. Когда, по её мнению, мышь встречалась с ней взглядом.

После ликвидации угрозы её жизни, Яна вдруг поняла, что всё это время бегала тут передо мной в одних трусиках и теперь уже спасался я. Хорошо хоть меня били не кочергой, а всего лишь многострадальной футболкой. За что — так и не понял. Лысая физиономия, изображённая на футболке, не поняла, по-моему, тоже…

Наконец, трупик мыши был выброшен в окошко, а Яна сочла сметану достаточно впитавшейся, чтобы одеться. Тяжело переводя дух, мы сели на кухне и уставились друг на друга.

— Требую вина, вкусную шоколадку и извинений, — определившись с требованиями, Яна их наконец озвучила и уставилась на меня выжидающе.