Антонина Кокохина - Возвращение к Мастеру

— Ах, как интересно! Я вам очень рада, мои дорогие. Неужели это тот самый котик, который оторвал голову конферансье Жоржу Бенгальскому, а потом приставил ее обратно?

— Исключительно по просьбе трудящихся, мадам, чтобы зрителей позабавить, — из-под стола вылез черный, красивый кот и вежливо раскланялся.

— Не может быть! — восхищенно вздохнула Груня, — и правда, говорит, да еще и по-нашему! Как тебя зовут, котя-котик?

— Бегемотя — Бегемотик, — невпопад, но в рифму ответил тот, — одним словом Бегемот.

Домработница не могла отвести от него взгляд, а кот самодовольно поворачивался то одним, то другим боком, как зарубежная кинозвезда на подиуме, позволяя любоваться на себя во всей красе.

— Ой, я же про еду совсем забыла! Сейчас мы все вместе будем готовить, иначе мне не успеть. Я накормлю вас сегодня по-королевски.

— Чур, королем буду я, — безапелляционно заявил кот.

— Конечно, милый, — Груня встала на цыпочки и погладила его по голове, а Коровьев завистливо покрутил пальцем у виска.

Вскоре каждый был занят своим делом. Фагот вызвался почистить 25 килограммов овощей. Нож с такой скоростью мелькал в его ловких пальцах, что казалось у него не две руки, а четыре. Маргарита Николаевна терла очищенный и вымытый картофель на мелкой терке, а Бегемот отжимал эту суспензию, отделяя крахмальную жидкость от твердого вещества.

Командовала парадом Груня. Она лепила из картофельного теста тонкие лепешки, наполняла их смесью из маленьких кусочков говядины, свинины, сала и чеснока и формовала круглые клецки. Зашедшего к ним на огонек Азазелло поставили на приготовление бульона из мозговой косточки. Когда тот закипел, он опустил в кастрюлю клецки, вдохнул носом вкусный аромат и зажмурился от удовольствия.

Кот и хорошо выспавшаяся Гелла помогли стряпать смаженцы, драники, салаты и цыплят табака.

Часа через полтора вся компания дружно расположилась за овальным столом и наслаждалась обедом. Груня сидела рядом с котиком и подкладывала ему на тарелку то, что повкуснее, к молчаливому негодованию остальных членов труппы бродячих актеров.

— Мы похожи на рыцарей круглого стола, — пошутил Коровьев.

Бегемот тут же вытащил из-под сиденья стула золотую корону и напялил ее себе на голову.

— Тебе очень идет, Бегемошенька, — умилилась его почитательница.

— Подлецу все к лицу, — пробормотала ведьма себе под нос, но ее никто не поддержал.

Слово взял Воланд:

— Повезло Степану Богдановичу Лиходееву с домработницей. Вы очень добрый и отзывчивый человек, Груня. Благодарствую за обед.

— На здоровье, — женщина зарделась от похвалы, — я тоже очень вам всем благодарна. Три года назад Степа вел, прямо скажем, совсем аморальный образ жизни: каждый вечер после работы напивался с друзьями, бедокурил, скандалил, за женщинами бегал. А потом приехали вы и послали его в Ялту на лечение. Когда он вернулся, его уволили с работы и направили в Ростов заведовать гастрономом. Директором Варьете назначили некоего Алоизия Могарыча, который отличился тем, что вымогал взятки у своего администратора Варенухи. Могарыча посадили, а Степу вернули на прежнее место, и он стал совершенно другим человеком. Перестал употреблять алкогольные напитки, развелся с женой и сделал мне предложение выйти за него замуж. Я согласилась. У нас уже двое детей — мальчик и девочка, они сейчас гостят у моих родителей в Воронеже. Вот только мы договорились с мужем, что дети будут записаны на мою девичью фамилию — Добродеева, чтобы ребята не дразнили их лиходеями. Как говорится, не буди лихо, пока оно тихо.

— Примите наши запоздалые поздравления и позвольте сделать Вам символический подарок — свадебное путешествие в гостеприимную Ялту, — глава труппы, как фокусник извлек из воздуха большой конверт, — здесь две путевки в санаторий им. Н.А. Семашко, два железнодорожных билета до Анапы и два билета на автобус от Анапы до Ялты. Собираться нужно прямо сейчас, поезд с Казанского вокзала отходит сегодня ровно в 18.15.

— А как же…

— Не волнуйтесь, Степану Богдановичу я уже звоню, он будет ждать на перроне в 17.30, а Маргарита Николаевна проводит Вас до самого вокзала, — Коровьев метнулся в прихожую и набрал номер кабинета директора театра Варьете.