Андрей Уланов - Эльфийская обновка [СИ]

— Что будем делать, Боня?

Последние три с лишним десятка лет достопочтенный Виллем тщетно пытался изгнать из лексикона супруги это, когда-то весьма импонировавшее ему обращение. Однако стоило Ние чуть забыться… впрочем, сейчас и сам градоправитель не обратил на «Боню» ровно никакого внимания.

— Что, что… будто я знаю «что»? — проворочал он, обходя стол и устало падая в кресло. Допрос Алмо проходил нелегко и пару разБон почти всерьез пожалел, что не может прописать зятю испытанное средство для укрепления памяти — сеанс у городского палача.

— Угораздило ж… родственничка! И ведь говорил я тогда…

— Можно подумать, у нас выбор был великий, — фыркнула Ния. — Женихи стаями так и вились…

— Стаями не стаями, — вздохнул Бон, — а ушлых да небрезгливых… могли б чуток обождать. А этот… из грязи вытащили, на теплое место усадили, так теперь еще и сопли за ним подбирай! И-эх!

— Надеюсь, — ледяным тоном осведомилась супруга, — ты не собираешься избавиться от него, воспользовавшись поводом в виде этого…неимоверного по наглости требования?

— Конечно ж нет! — с негодованием воскликнул Бон. — Этим… этим… недочеловекам…

— Ведь если ты спокойно подумаешь, — вкрадчиво произнесла Ния, — то согласишься, что Алмо не так уж и виноват. Он, признаю, не блещет умом… но с другой стороны, если мы не будем постоянно указывать этим существам на подобающее для них место…

Бон Виллем тяжело вздохнул.

— Пока на королевском троне сидит…

— Ш-ш-ш…

— … наш пресветлый, да продлятся его дни, король Вар-А-Гусль IV, я, скромный слуга его, обязан руководствоваться в деяниях своих королевской волей, а не личными помыслами! — косясь на портрет монарха, нарочито громко произнес градоправитель.

— Воля же королевская ясна — Величество желает, дабы язычники лесные и подгорные приобщались к чудесам истинных богов не огнем и сталью, а через восхищение дарами, кои боги наши неизбывной доброте своей роздали возлюбленным детям своим.

Слухи, что в рассылаемых двором королевских портретах имеется некое искусно вплетенное заклятье, пробуждающееся при определенных звуках — например, «король», «трон», «наследник», «заговор» и так далее, — передавались среди чиновничьего сословья уже не первый век и сходить на нет отнюдь не собирались. Последнему обстоятельству весьма способствовала Тайная Королевская Стража, служащий которой и придумал впервые сей слух, за каковую придумку был одарен денежной премией и рекомендацией к повышению.

— И как же именно ты намерен исполнить королевскую волю? — уперев кулаки в бока, осведомилась достопочтенная градоправительница.

— Как намерен, так и исполню, — ворчливо отозвался Бон Виллем. — Может быть… скорее всего, придется отдать длинноухим этого дуракастражника… Взывика или как его там… потому как поймать мошенника вряд ли удаться. Сначала, разумеется, я дам этим… лесовикам, — градоправитель брезгливо покосился на стол, — дам им понять, чтобы они отучились составлять писульки, выдержанные в подобном стиле. Хе. Если хотят чего просить, пускай не присылают всяких заросших шерстью коротышек, я являются сами… сюда, в мою приемную залу… и ждут, пока я смогу их принять… да, — закончил Бон Виллем и потянулся за колокольчиком.

За следующий час Бон, Ния и вызванный достопочтенным градоправителем старший писарь извели почти три дюжины бумажных листов, прежде чем итоговый результат устроил их как внешним видом, так и внутренним содержанием. Надо сказать, что писарь и в самом деле постарался — для человеческого взора его работа почти не уступала творению эльфийского каллиграфа. Тем обиднее было бы для почтенного писаря узнать, что старался он зря. Совсем зря.

Эльфы не стали разворачивать доставленный им свиток — его возможно содержание было им абсолютно не интересно. Для них имело значение лишь одно — окажутся ли три нужных им человека под сенью лесных крон до момента, когда с этих крон исчезнет последний луч заходящего солнца или же не окажутся.

Трое людей так и не появились.

Солнце зашло.

Закатная заря еще не успела отгореть, когда в четырех человеческих городов-анклавов исчезли и эльфы и гномы. Все.

Двоих градоправителей это событие удивило и насторожило настолько, что они приказали запереть ворота, обычно гостеприимно распахнутые в ожидании припозднившихся путников, и удвоить ночную стражу. Третий — розгорский — удивился куда меньше, но ограничился лишь запиранием ворот. Четвертый же не обеспокоился вовсе — эльфы и без того недолюбливали человеческие постройки, предпочитая проводить ночь в лесном лагере неподалеку от города, ну а гномы… да мало ли что стукнет в квадратные головы этих бородатых коротышек?