Ярослав Морозов - Ларин Петр и волшебное зеркало

Валерка смотрел на кораблик не отрываясь. Он всё время что-то шептал, а его толстые пальцы с обгрызенными ногтями шевелились в воздухе, как будто подтягивая маленькие канаты и вертя крошечный штурвал. Вот он снова сделал плавное движение ладонью, парусник лихо развернулся, подняв мелкую волну, и пошёл назад. Проплывая мимо камня, на котором сидел Валерка, кораблик опять выстрелил из пушки, а шкода на Валеркином плече вытянулась по стойке «смирно» и дурашливо отдала честь, приложив маленькую коричневую ладошку к пушистому виску.

Пётр так загляделся на эту картину, что совсем забыл об осторожности. Под его ногой хрустнула ветка. Валерка вздрогнул и обернулся. Шкода Машка испуганно пискнула у него на плече, а кораблик вдруг исчез. Теперь на его месте была обыкновенная коряга с торчащим кверху сучком, который, если очень захотеть, можно было принять за обломок мачты. Набрав разгон, коряга ещё какое-то время плыла по инерции, потихонечку теряя скорость, а потом и вовсе остановилась, уткнувшись в берег.

— Извини, — виновато сказал Пётр, выбираясь из кустов. — Жалко, хороший был кораблик.

Валерка покраснел и потупился.

— Это так, срупда, — сказал он. — Подумаешь, кораблик. Обыкновенная игрушка.

— Ничего себе обыкновенная! — искренне сказал Пётр, усаживаясь рядом с ним на камень. Валерка подвинулся, давая ему место, а Машка в знак приветствия скорчила уморительную рожицу, глядя на которую Пётр едва удержался от смеха. — Ничего себе обыкновенная! — повторил он и дружески толкнул Валерку локтем. — Я бы, наверное, так не сумел. Мне бы такие способности!

Валерка вздохнул и совсем опустил голову.

— А что толку? — уныло спросил он. — Подумаешь, способности. Кому от них польза, если я всего боюсь? Вот понадобится, к примеру, человеку помочь, а я вместо этого опять под землю провалюсь. Вместе со способностями. Или ещё чего похуже…

— Да брось! — сказал Пётр. — Чего ты киснешь? Пора бы уже перестать бояться всех на свете. Никто тебе не желает зла, никто над тобой не смеётся…

— Да? — Валерка грустно улыбнулся. — А в тот раз, когда я прямо из лаборатории в подвал ухнул? Разве тогда никто не смеялся?

Теперь настала очередь Петра заливаться краской смущения. Тогда над Валеркой действительно все хохотали, и он, Пётр, не отставал от остальных. Да и как не засмеёшься, когда это действительно было смешно?

— Так ведь это и вправду смешно получилось, — сказал он, будто оправдываясь. — Над любым бы смеялись.

— Но провалился-то не любой, — возразил Валерка, — а я. С тобой такое хоть раз случалось?

Пётр честно попытался припомнить хоть один похожий случай, но так и не сумел.

— Вот видишь, — сказал Валерка, не дождавшись ответа, и снова горестно вздохнул. Шкода Машка сочувственно пискнула и принялась гладить его по волосам, между делом заплетая их в косичку над ухом. — Выгонят меня, — продолжал Валерка, с тоской разглядывая плававшую у берега корягу, минуту назад бывшую парусником. — Вот засыплюсь на завтраш-нём зачёте, и выгонят.

Пётр открыл рот, собираясь возразить, но тут же его закрыл. Возразить было нечего. Валерка не умел справляться со своей стеснительностью, и было ясно, что на завтрашнем зачёте ему несдобровать: там, где все остальные будут волноваться, он просто умрёт от переживаний. То есть не умрёт, конечно, но впадёт в свой обычный столбняк и ничего не сумеет сделать. Да, на одних только способностях и впрямь далеко не уедешь… И ведь он прав: не так уж важно, что именно мешает тебе справляться с делом. Важно, что ты с ним не справляешься. А раз не справляешься, значит, займись чем-нибудь другим, чем-нибудь, что окажется тебе по плечу…

Пётр закусил губу. Это было несправедливо! Из Валерки мог бы получиться настоящий волшебник, ему просто нужно было преодолеть свою застенчивость. А если он провалится на завтрашнем зачёте, то совсем потеряет веру в себя. Из школы его, конечно, не отчислят. Директор, Илья Данилович Преображенский, ни за что не совершит такого жестокого поступка. Он будет сражаться за Валерку до конца, стараясь ему помочь. Но если Валерка сам не поверит в свои силы, толку от него будет немного. Так он и будет стесняться, прятаться по углам, пока его и впрямь не выгонят за неуспеваемость. И потом застенчивость будет мешать ему всегда и везде, за что бы он ни взялс^. Да и не захочется ему ни за что браться, потому что волшебство, магия — это его настоящее призвание. Это же видно с первого взгляда! Один только кораблик, сделанный из гнилой коряги, чего стоит…