Ярослав Морозов - Ларин Петр и волшебное зеркало

— Ого, — сказал Валерка, с опаской косясь на свисток. — Ты даёшь! И как, работает он у тебя?

— Более или менее, — признался Пётр. — В основном по мелочам. Вот, смотри.

Он поднёс свисток к губам, сосредоточился, вспоминая последовательность нот, и осторожно подул в медную трубку. Над прудом разлилась простенькая мелодия из трёх нот. Последняя нота всё ещё дрожала в воздухе, а на месте коряги уже покачивался на мелкой прибрежной волне маленький парусник с медной пушечкой на носу — тот самый, с которым забавлялся Валерка. Шкода на Валеркином плече изумлённо пискнула и восторженно захлопала коричневыми ладошками.

— Ого, — снова сказал Валерка.

— Это была мелодия Повтора, — объяснил Пётр. — Есть много мелодий, на любой случай, просто я ещё не всё подобрал.

— А не страшно подбирать? — спросил Валерка. — Вдруг случайно подберёшь что-нибудь такое…

Пётр вспомнил кое-какие из своих музыкальных упражнений и зябко поёжился. До сих пор никто в школе не знал, откуда в графском парке появился фиолетовый паук размером с овчарку. Это кошмарное животное однажды вбежало во время обеда в столовую, устроило там переполох и улизнуло в окно, унося с собой сладкий пирог с яблочным вареньем. Больше его никто не видел, но некоторые будущие волшебники, не говоря уже о волшебницах, до сих пор побаивались выходить в парк.

— Ну, — уклончиво сказал Пётр, — это ведь всё-таки свисток, а не труба… В общем, ничего особенно страшного с его помощью не высвистишь. Так, игрушка, учебная модель.

Парусник у берега начал медленно таять, исчезать и, наконец, пропал совсем, оставив после себя только старую корягу с отставшей чёрной корой и торчащим кверху сучком.

— Понимаешь, — продолжал Пётр, — ящик директорского стола заговорён от проникновения извне. А если конверт с заданием сам захочет выбраться…

— Оставь эту затею, — сказал Валерка. — Вот увидишь, ничего у тебя не получится. И вообще, это некрасиво. В Дисциплинарном Уложении прямо сказано, что воровство несовместимо со званием волшебника…

— А кто говорит о воровстве? — удивился Пётр. — Мы ведь только посмотрим и сразу же отправим конверт на место. Никто ничего не узнает.

Говоря это, он поёжился. Ему представился завуч школы Егор Васильевич, проводящий традиционный «разбор полётов». Петру стало не по себе: завуч всегда знал о проделках учеников если не всё, то очень многое. Не нужно было долго гадать, чтобы представить, как он отнесётся к тому, что затеял Ларин. Но собственная идея уже захватила Петра целиком, и он мысленно махнул рукой: авось обойдётся! В конце концов, он ведь не для себя старается!

— Всё равно это некрасиво, — сказал Валерка.

— А из школы уходить красиво? — горячо возразил Пётр. — Куда ты пойдёшь? Обратно в свою дикую школу, где тебя будут дразнить жиртрестом и мясокомбинатом?

Валерка вздрогнул и опустил голову. Петру стало стыдно, но ведь он же хотел этому чудаку только добра!

— Решено, — сказал он. — Приготовься, я начинаю.

Он встал с камня, повернулся лицом в сторону кирпичного здания бывшей фабрики и поднёс к губам свисток. Знакомый медный привкус на этот раз показался ему сильнее, чем обычно. Губы почему-то онемели, и Пётр размял их, состроив парочку жутких гримас. Ему стало не по себе. Валерка говорил правду: в том, что он затеял, действительно было что-то не очень красивое. И впрямь, нет худа без добра, но и добра без худа не бывает. Закон реверса!

Он выдул одну дрожащую, вкрадчивую ноту, потом другую, третью… Во рту у него вдруг пересохло, и на четвёртой ноте свисток дал такого петуха, что сидевшая у Валерки на плече шкода Машка испуганно подпрыгнула, едва не свалившись со своего насеста.

— Ничего, — торопливо проговорил Пётр, вытирая губы рукавом рубашки. — Это ничего, я сейчас поправлю…

Он понимал, что поправлять поздно. Заклинание было бесповоротно испорчено, и единственное, на что он ещё надеялся, это что оно не успело сработать. Надежда была слабенькая, но Пётр всё равно поднёс свисток к губам и повторил мелодию. На этот раз он просвистел её без единой ошибки, и результат не заставил себя долго ждать.

— Ух ты! — сказал Валерка, увидев возникший на посыпанной толчёным кирпичом дорожке толстый конверт из коричневатого пергамента.

Конверт был большой, солидный, с эмблемой школы, вытисненной на лицевой стороне. Пётр спрятал свисток в карман, наклонился и поднял конверт, показавшийся ему неожиданно тяжёлым.

Печати на обратной стороне конверта не было. Она не была сломана, срезана или удалена каким-то иным способом — она просто отсутствовала. Пётр поёжился от нехорошего предчувствия. С одной стороны, окажись печать на месте, он бй, наверное, не знал, что с ней делать. А с другой стороны, куда же она всё-таки подевалась? А вдруг он высвистел конверт прямо из рук у директора в тот самый миг, когда тот собирался его запечатать?