Владимир Андриенко - Знак вурдалака

— Ты хочешь сказать, что уже принимала Aurum potabile?

— Да. И результат ты видишь пред собой. А ты начал стареть, граф. И скоро превратишься в старика. Ты слабеешь. Это я говорю тебе как женщина.

— Ведьма.

— Но я могу дать тебе новую молодость. Силы вернуться к тебе, и ты даже станешь лучше, чем был ранее в пору молодости!

— А что стало с молодым Черкасским? — вдруг спросил Дуглас. — Он получил то, чего хотел?

— А зачем тебе это знать?

— Он сумел излечиться? Отчего он вдруг пропал?

— В доме Кантемира ему стало оставаться опасно.

— А излечение?

— Для того чтобы оно состоялось нужно найти артефакт, о котором я тебе не раз говорила…

Дуглас думал весь день. Легко сказать написать донос на Волкова. Написать то можно, обвинить его во мздоимстве или еще каком грехе и подать кляузу. Так делали всегда. И многих чиновников через те кляузы со свету сживали.

Степашку Волкова не любят в канцелярии. Это можно использовать и подать на него донос Зотову. Но что станет делать начальник канцелярии? Он у них весьма хитер и хорошо разбирает коньюктуры придворные. А выходит, что Волков ныне в большом фаворе. Его призывал к себе сам Бирен и принял весьма милостиво, как говорят. Да и Феофан заступится если что. И тогда все шишки падут на него, на Дугласа, который донос подал. Нет! Надобно иной путь искать.

А если…

Если пойти к самому Ушакову, начальнику канцелярии Тайных дел? Тогда и Бирен и Феофан трижды подумают прежде чем заступаться за Волкова. Генерал Ушаков имеет право личного доклада императрице. В дела его канцелярии ни обер-камергер, ни глава Синода вмешиваться не могут.

Но просто к Ушакову не сунуться. Канцелярия не занимается мелочами. И простого доноса или кляузы здесь будет мало. Здесь нужно «слово и дело»!

И что придумать?

Заговор против государыни! Это как раз то, что надобно! Злоумышление на державное здравие при помощи черного колдовства! Дуглас потер ладони и приступил к делу. Он покажет Волкову хватку вурдалака. Стало быть, не свою смерть он видел во сне, но смерть Волкова…

1732 год. Октябрь.

Москва. Дом статского советника Зотова .

Статский советник Зотов имел хороший дом на Москве. Старинные боярские хоромы, сложенные из камня. В окнах стекла венецианские. На крыше затейливые флюгеры. Высокий забор и большие ворота дубовые крепкие. Боялся Иван Александрович воров и татей.

Много в его доме было вещей ценных. Поднакопил за жизнь, и благодаря Порфирию Кузьмичу много перепадало начальнику канцелярии. Много чего присваивал себе Дурново, и чтобы все вопросы снять, то делился с начальником.

Недавно ограбили меховую лавку купца Смолянинова и на двадцать тысяч товару унесли. Дурново татей нашел и товар вернул. Но лучших соболей и черно-бурых лис якобы воры сумели продать. Купец был рад, что хоть половину вернуть удалось, и кланялся чуть не до земли.

— Сколь товару у купца не хватило? — спросил тогда Зотов и Порфирия Кузьмича.

— Меховой рухляди на семь тысяч рублей. И вот здесь, — Дурново положил на стол тяжелый кошель. — Здесь ровно две тысячи серебром.

Зотов более ничего спрашивать не стал. Заграбастал кошель и положил в свой бездонный карман. Умел статский советник не задавать лишних вопросов. А ведь знал, что Порфирий сам тех татей на купца Смолянинова навел. Знал также, что меховой товар сбывает для него в своей лавчонке купчишка по имени Черкаш. Сказывали, что его лавки на деле принадлежат самому Дурново.

И место было тому Черкашу на виселице, за его делишки мерзкие, но попадали к Зотову через того купчишку многие разности полезные: то часы красного дерева с боем голландские, то кожи тисненые для обивки стен, то вазы для цветов фарфоровые, то ковры бухарские, то зеркала венецианской работы. А сколь вин оказалось в его подвалах безденежно?

«Ох, и грехи наши тяжкие!» — Иван Александрович закатил глаза и стал креститься на образа в золотых окладах.

У ворот Зотовских хором всегда дежурил сторож с алебардой. В самом доме был десяток дюжих холопов, готовых защитить барина.

Доверенный слуга статского советника приказал принести холодного квасу.

— Зинаида! — крикнул он девке. — Смотри из новой бочки набирай! Малинового! Поняла ли?

— Дак не в первый раз, Захар Силыч.

Зотов вышел из кабинета в халате.

— Захарка! — позвал он.

— Здесь я, батюшка-барин.

— Спать пойду. Постель согрели?