Алинна Ниоткудина - Ключ от радуги [СИ]

Одрик спустил Мару на пол и вполне комфортно уселся в продавленном кресле. Я занялась абсолютно промокшими сапогами, мешок с вещами от наводнения почти не пострадал.

— Что, путешественники, опять в путь собрались? И в этот раз куда?

— Да вот… на север.

— А поконкретнее? Или опять будете направление из трех точек засекать?

Я сунула Одрику карту, а он ловко развернул ее перед хозяином.

— Нет, в этот раз у нас есть примерное место. Нам нужно во-о-от сюда… — Маг ловко ткнул длинным пальцем в крестик на карте.

— И как туда добираться собираетесь? Опять через мои владения? Хотя, о чем я спрашиваю… Не впервой, чай.

Комната, между тем, преобразилась в копию уютной кухни Одрика. В камине вспыхнул огонь. Откуда-то выполз чайник и со вздохом подвесился кипятиться. Одрик в знакомой обстановке расслабился, закинул ногу на ногу:

— Нам нужно на север, мы знаем примерно ближайший портал выхода, но Анна категорически не хочет идти по леднику.

— Тогда придется несколько дней идти пешком…

— Ничего страшного…

— По горам… Хотя зима в этом году за хребтом поздняя…

Пока Одрик и Гарик обсуждали погоды, стоящие этой осенью на Лари, я заворожено наблюдала за мельтешением посуды и мысленно пускала слюну, глядя на баночки с разнообразным вареньем. Когда чай наконец-то был готов демон и белый маг уже обо всем договорились. Гарик заявил, что давненько не был в зимнем лесу и после неудачного эксперимента ему просто необходима прогулка, да еще в такой замечательной компании.

Гаарх был великолепен как никогда, он точнехонько вывел нас куда просили без нравоучений и выкрутасов. Шли до вечера по сильно пересеченной местности, пару раз сверившись с нашим компасом. Кругом рос густой хвойный лес, он взбирался на крутые отроги гор, а на самом севере виднелся огромный, сверкающий в закатных лучах Андао, ледник.

Уже в сумерках остановились на привал. Пока Одрик добывал скромный ужин, а я прореживала ближайшие заросли на топливо до утра. Марка с пыльным главнюком затеяли игрища, как будто и не перли пехом от рассвета до заката. Песья дочь по своему обыкновению предложила свою любимую игру "Поймай меня", вот они и занимались попеременной ловлей друг друга. Пылевой демон разошелся ни на шутку, как только собачка хватала его за волочащуюся полу плаща (из ближайшего Секонд-хенда), он рассыпался в прах и либо собирался пеньком с глазами, либо вообще растекался грязной лужицей. А когда Марыська в нее запрыгивала, завьюживал ураганчиком, занося псинку на раскидистые лапы кедров. Раскачавшись на ветке в виде половой тряпки головой вниз (если бы у тряпок была голова) как на качелях, перелетал на следующую, пока не они на пару не шлепнулись в речушку, и не беда, что разбрызгали, а замутили вокруг изрядно. Пыльник закружил водяной смерчик комнатных размеров, и без того неглубокая речка начала мелеть, обнажилось каменистое дно, Мара оказалась на верху водяного столба. Это мне уже не понравилось, и я поспешила приструнить "расшалившихся детей".

— Ну-ка, хватит, ша!!! Мара, ФУ!!! А тебе, Гарик, что в таких случаях говорят: "К ноге", или "Лежать", или тоже просто "Фу"?

— Мне ничего не говорят, если только умоляют. — Ответило водяное сооружение с собакой на голове.

— Вот уж чего-чего, а этого от меня не дождешься. Нет, ну, в самом деле, хватит резвиться. И отпусти реку, всю рыбу распугаешь.

Водяные руки поставили животное на песчаный лоскут бывшего берега, демон с шумом набрал воздуха, и как бы выдыхая, уложил воду в ее прежнее русло. Из реки он поднялся уже в своем гуманоидном варианте. Присел на корточки рядом с собакой продирижировал речке пару раз быстрое течение, дабы утекли воспоминания о собачей и демонячьей радости. Река не противилась, за то время, что обычный человек моргнет дважды, она уже опять была кристально чистой, и в ее глади нестыдно было отражаться не только величественным кедрам с прощальной медью догорающей зари на своих верхушках, а и восходящим на ночное царствие серпам обоих лун и кое-где зажегшимся звездам. Марке после такой разминки захотелось пить, и она нетерпеливо лакала предложенную воду, стараясь случайно не проглотить звезду. Мокрый до последней нитки своего секондхендовского плаща, со слипшимися прядями угольно-черных волос, Гаарх не долго наблюдал за собакой, а припал к воде и начал лакать, как и та, видимо так вкуснее. Согнутые колени его длинных сухих ног в тот момент были самыми высокими точками тела, вымокшие космы ниспадали в воду, и подхваченные речным течением, казались просто водорослями.