Алинна Ниоткудина - Ключ от радуги [СИ]

— Нет, Мара, я не голодная. Доешь это пожалуйста, чтобы асса опять меня не уговаривала.

— Я-то конечно съем, чего добру пропадать… Но Кани, ты…, - собачка принялась усиленно чесать за ухом, — Ты тогось, и так достаточно стройная, даже слишком. И тогось….поправляться тебе надо. У тебя цвет лица ну совсем не соответствует патенту, ты же бледно-зеленая. Может тебе чего-то другого хочется? Может плюшек с гариамским семенем, может сыра гномьего? Так я быстренько сгоняла бы, одна лапа здесь — другая там. Думаешь, мне тебя не жалко?

За окном резко потемнело, в стекла заколотились песчинки и сорванные шквалом листья. Тяжелая сизая туча перевалилась через хребет и заволакивала небо. Зимние пустынные грозы, это вам не равнинные, и даже не каравачские. Здесь такое впечатление, что все силы небесных облаков почти год копили ненависть и злобу на местную испепеляющую сушь, а сейчас идут на нее войной, чтобы захватить, поработить, уничтожить…. Это то вам не просто туча, а армия туч в боевом порядке. Впереди легкие и быстрые почти черные клочки, проносятся как кавалерия, неся за собой резкий шквалистый ветер, словно расчищающий путь второму эшелону — густой сплошной массе, несущей в своей утробе основной водяной заряд, часто в виде града. А за этим выситься фиолетовая гора с проблесками молний, грозно рыкающая раскатами грома, словно безжалостный генерал, дающий команды на сброс бомб.

Зима, она властно вползала в пустыню. Окно вздрогнуло от залпа резких как стрелы капель, выпущенных тучей, забарабанил град.

— Кани, ты только скажи, чего тебе хочется?

— Не надо, пожалуйста, не надо. Не хочу я, ничего не хочу… НИ-ЧЕ-ГО! — и по бледному лицу девушки покатились крупные слезы, алмазно сверкнувшие в вспышке молний.

— Ну вот, этого еще не хватало. Девонька, ты так нам всю погоду испортишь, глянь, что за окном творится.

— Я дождем не управляю, я же красная, — сквозь рыдания проговорила Торкана.

— Самим дождем — да, а вот молнии как раз по твоей части, — французская бульдожка принялась слизывать соленые градины, встав на задние лапы и едва дотягиваясь до щек Кани мягким розовым языком и незаметно для самой себя перетекла в Марата. Марату с его ростом пришлось вставать на колени, продолжая тоже занятие.

— Марат! Мара, ты что? Прекрати немедленно! — И Марат тут же сдулся в черненькую собачку. И уже наемница, обняв Торкану за плечи, вытирала ей слезы салфеткой из демонических запасов, как ни странно, весьма чистой.

— За что он так меня наказывает, почему?

— Да потому что мужик. Что с них взять? Кобелиная сущность у них в крови, у кого меньше, у кого больше, но у всех. Уж ты мне поверь. Да и сама говоришь, его каким-то дымом обкурили….

— Почему он не пришел, почему ни слова мне не сказал? Не хочет знать, что со мной. Говорят, я попала в Кольцо Андао, это убийственное плетение, я слышала про такое, но не более. Я вообще должна была погибнуть, но каким-то чудом все еще жива. А ему все равно, он даже не взглянул на меня.

— Что ты! Да его к тебе не пускают подальше от греха. Асса запретила к тебе приближаться во избежание, как бы чего не вышло…. Он тут бродит как тень папы одного несчастного, как он сам, принца… Э…О-о-о… — она пристально потянула воздух — Чую, мне надо отсюда сматываться, а то… Извини, Торкана, я должна тебя покинуть, а то лишняя я здесь буду. Только креслице твое я поверну, тебе так удобнее будет.

Наемница сделала так, чтобы Кани сидела лицом к двери, а сама перетекла в собачку и в очередной раз прошла сквозь стену.

Едва улеглась пыль от мариных хождений, до Торканы донесся легкий незнакомый запах. Он окутывал мягким облаком, умиротворял, успокаивал. Вместе со спокойствием приходила надежда, а за надеждой откуда-то возникали силы. Привычно щелкнул замок, дверь распахнулась, и волна благоухания затопила ее. Он…. Он приближается, что-то говорит… вот опускается перед ней на одно колено, рукоять его меча, с вплетенными в гарду эльфийскими "белыми драконами" легла ей на колени. Белые лепестки таили в себе алую сердцевинку, капли нектара на тончайших тычинках источали пьянящий аромат, отгоняющий боль и сомнения. От его глаз невозможно оторваться, его голос звучит в самом сердце….

— …будем как эти цветы: белый снаружи, красная внутри. Я хочу защитить тебя, спрятать от всех невзгод, заботиться о тебе. Согласна ли ты принять мой дар?

— Мне про тебя еще в детстве рассказывали сказки. Ты — моя мечта, ты — моя жизнь. Я не существую без тебя.