Наталья Авербух - Напарница вампира

— Прекрати! — возмутилась я и отметила про себя, что признание напарника шокирует меня куда меньше, чем шокировало бы двадцать лет назад. Тогда мне очень не нравилось, что он смотрит на меня, как на еду. А теперь… теперь мне было всё равно.

— Извини, — вежливо, но без тени раскаяния отозвался вампир. — Я просто объясняю, почему не давал о себе знать.

— Все двадцать лет? — уточнила я, в душе содрогаясь от мрачной картины. Двадцать лет полурастительного-полуживотного существования — это могло ужаснуть кого угодно!

— Не совсем, — как будто слегка смутился Беренгарий и на миг отвёл взгляд, но тут же твёрдо посмотрел мне в глаза. — Только первый год, если быть точным.

Год. Сердце снова сжалось от томительной тоски. Я слишком хорошо помнила, что случилось на исходе первого года после смерти напарника.

— А… потом? — тихо спросила я.

— Потом я уехал, — словно не понимая сути заданного вопроса, отозвался вампир. — На юг, на острова. Оттуда родом мой наставник — помнишь? От того у него такая смуглая кожа, ты ведь его видела.

— На юг?! — поразилась я. — Но что ты там делал?!

— Жил, — коротко ответил Беренгарий, но потом как будто почувствовал необходимость смягчить резкий ответ. — Думал, путешествовал, поддерживал отношения между общинами не-мёртвых.

Он помолчал и тихонько добавил:

— Пытался забыть тебя.

Эти слова произвели на меня ошеломляющее действие. Так бывает, когда принимаешь ванну, а служанка по ошибке обливает тебя из ковшика с холодной водой, забыв добавить туда кипятка. И, между тем, первые мгновения тебе кажется, что на тебя выплеснули именно кипяток. Не зная, что ответить, я издала смешок, коротенький и глупый донельзя. Хихикнула — и сразу пожалела об этом, потому что в спокойных глазах стоящего передо мной мужчины зажёгся гнев, и он встряхнул меня за плечи, как давеча тряс совершенно другой человек.

— Тебя, тебя! — прорычал вампир сквозь сомкнутые зубы. — Маленькая ведьма, ты отлично знаешь, о чём я говорю, и сейчас смеёшься надо мной!

— Но, Гари… — пролепетала я, успевшая отвыкнуть от внезапных приступов гнева своего напарника. Все эти годы мужчины смирялись передо мной по одному только мановению руки, и перед разозлённым вампиром я была так же беспомощна, как и двадцать лет назад. Даже хуже, если он всё знает. Если он всё знает — и не простил. На моих глазах выступили слёзы.

— Не называй меня так! — прошипел не-мёртвый и оттолкнул меня, да так, что я едва не упала. Однако вовремя оказался за моей спиной и бережно поддержал — движением, которого я, казалось, не заслуживала.

— Прости… — выдавила я и всё-таки разрыдалась, на этот раз не пытаясь ни прибегнуть к напарнику в поисках утешения, ни вытирать льющиеся из глаз слёзы.

— Я очень много хотел сказать тебе тогда, — безжизненным голосом начал вампир — и остановился. — Очень многое, но это было давно. Тогда я собирался забрать тебя, но Мастер был против. Он говорил — такая жизнь не для девушки. Он говорил — мы не сможем прятаться двадцать лет от людей, желающих нас разлучить. Он говорил — живые должны жить, а не существовать рядом с не-мёртвыми. Он говорил — с молодым Перте ты в безопасности. Мы поспорили, и он привёз меня туда, в гостиницу, где вы остановились с этим человеком. Я видел всё.

— Всё… — выдохнула я и спрятала лицо в ладонях. Оно горело от стыда и обиды. Быть так близко — и ничего не сказать мне! Быть так близко — и позволить, допустить, чтобы я…

— Я тогда не чувствовал твоих мыслей, — пояснил не-мёртвый. — Нарочно оборвал связь, чтобы обезопасить тебя. И знать не знал, о чём ты думаешь, когда увидел тебя в объятиях моего убийцы. Но потом я заглянул тебе в глаза… И, знаешь, Ами, мне расхотелось его убивать. Не знаю, почему, но расхотелось.

— Убийцы… — медленно проговорила я, наконец-то прозревая. Теперь многое сделалось понятным. Вот почему Дрон так быстро подошёл ко мне тогда, и вот откуда он знал, как всё произошло. Его люди, верно, подали свистом сигнал, а заодно и отвлекли меня, чтобы я не видела, кто… а дальше был верный расчёт, ведь ни один не-мёртвый не подпустит к себе человека с заряженным серебром пистолетом. Боже мой, какая я была дура, если не догадалась сразу! Ведь только у Дрона Перте была причина убить моего напарника — чтобы получить меня и выйти из игры или чтобы отомстить за перенесённое унижение или чтобы обезопасить себя от возможных преследований вампира — неважно. Но только он, Дрон, мог хотеть уничтожить Беренгария. Остальные участники игры ещё мечтали захватить его в плен. Только он.