Вадим Оришин: Kujin Крыло отбрасывает тень [СИ]

Пустая могила с безымянным надгробием.

Пришедший на могилу гость испытывал смешанные чувства, глядя на поцарапанный кусок камня. Надгробие пустовало недолго, похоже. Неизвестный художник острым кунаем нанес на камень одно-единственное слово.

"Убийца".

Точнее, если брать традиционную орфографию и чтение, слово, нанесенное на камень, значило:

"Палач".

Забавно. Гостя забавляла эта надпись. Хотел ли неизвестный художник совершить акт вандализма? Возможно. Скорее, даже весьма вероятно. Но он лишь констатировал факт. Тот, чье имя не было нанесено на надгробный камень, был убийцей. Никогда не скрывал этого, никогда не отказывался от статуса палача. Хотя это была лишь малая доля правды. И потому на скрытом маской лице гостя застыла улыбка. Печальная улыбка. В надписи был смысл и какая-то ирония, но те, кто могли понять эту иронию, на эту могилу почти не приходили. Не было особого смысла. В глубине подземелий Корня стояло удобное и всегда пустое кресло, как постоянное незримое присутствие того, кто должен в нем сидеть. А эта могила... Непонятно, для кого она вообще была сделана. Для тех, кто помнил о нем хорошее? Нет, скорее для тех, кто его боялся. Как вечное напоминание. И приходящие на могилу вандалы отлично демонстрируют — его не забыли. И его боятся даже сейчас. Хотя уже прошло достаточно много времени. Возможно, даже слишком много. Страх перед символом не утихнет еще долго, а вот деяния уже успели забыться. Очень скоро снова придется напоминать самым глупым, что руки палача могут достать до них даже из могилы. Остальные поймут и так.

В какой-то момент одинокий ночной гость оказался совсем не одинок. К силуэту в темных бесформенных одеждах, из-за которых было неясно даже, мужчина это или женщина, сзади подходил еще один человек. Одна. Мягкая походка, неграциозная и нисколько не кошачья. Но мягкая и беззвучная. И даже посох за спиной гостье совершенно не мешал. Она не скрывала себя, отлично зная, что ее заметят. Да и одета она была не в пример первому человеку. Жилет тюнина, темная ткань на шее, при необходимости становящаяся полумаской, скрывающей лицо. Темные камуфлированные штаны до колен и серая юбка поверх них. Кроме посоха, совершенно необычного атрибута для синоби, она была необычно подстрижена. Через голову ото лба и до самой шеи шла узкая, в четыре пальца, линия длинных волос. Все остальное было отстрижено, даже обрито до гладкой кожи.

— Ты слишком часто приходишь сюда в последнее время. Тебя не оставляет прошлое? — девушка улыбалась и говорила мягко, без укора.

— Для меня, вынужденного жить в тени, только память о прошлом становится отдушиной, — голос первого человека был искажен маской. Настолько искажен, что посторонний не смог бы даже сразу сказать, принадлежит голос мужчине или женщине. — Но даже в прошлом светлых моментов не так много. Стерлись, замазались. Слишком много теней собственных поступков меня преследует.

Девушка подошла ближе и приобняла собеседника, положив голову ему на левое плечо.

— Неужели светлые моменты остались у тебя только в прошлом?

Человек в черном повернул к ней скрытое балахоном и маской лицо, и из-под ткани выбралась обернутая в плотный костюм рука, нежно погладив девушку по щеке.

— Прости, ты права. Наверное, я все же слишком много на себя взял. Все еще прихожу сюда, как будто могу получить ответы на свои вопросы. Удивляюсь, как ты терпишь меня после моей смерти.

Девушка обошла его и позволила обнять себя за талию, снова прижимаясь. Посмотрела на надпись на надгробии, улыбнулась.

— Ты не так плох, в целом. Если бы еще поменьше оглядывался назад. Все изменилось за эти полгода, и ты тоже изменился. Я все жду, пока ты отпустишь, наконец, прошлое.

Человек в балахоне покачал головой:

— Не могу. Не сейчас. Но... — он замолчал, отворачиваясь в сторону, — если и в этот раз ничего не выйдет, я отступлюсь. Ты права, хватит жить прошлым. Я не могу вернуться в свою семью. Даже по Конохе свободно пройтись не могу. Все, что у меня осталось — это К... Корень. И... И ты.

Девушка слегка ударила его локтем в живот:

— Выше голову. Время расставит все по своим местам. Благодаря тебе я смогла найти свое место. Надеюсь, и ты, не без моей помощи, найдешь свое.

Ее собеседник кивнул:

— Да, найдем. Вместе найдем, — он снова посмотрел на надгробие. — Как только я с этим закончу.

— Тсунаде-сама шкуру с тебя сдерет, если ты снова исчезнешь на месяц, — через улыбку напомнила девушка.