Юлия Фирсанова - Чудачка

— Хорошо, — смущенно согласилась Надежда на все предложения разом, нет-нет да и косясь с зеркало. Ее терзали смутные сомнения насчет узнаваемости. Мама-то точно опознает, а вот на работе, наверное, придется у турникета охраннику пропуск предъявлять. Очень уж значительным оказалось преображение. Хотя, наверное, всегда можно убрать волосы в хвостик и показать уши. Такие, оттопыренные сверху, как у нее, точно редкость!

Из «Шика» Надя выходила с облегченным кошельком и счастливой улыбкой. Она улыбалась и в кафе при скверике, куда ее затащила подруга. Правда, от пирожных и куска чизкейка отказалась. Не любила сладкое и кофе с чаями. Для Надюши лучшим тортом всегда была рыба в любом виде, а лучшим напитком сок. Все равно какой, но желательно с кислинкой.

Так что Люба уминала пироженки с зеленым чаем, а Надя лакомилась красной рыбкой под сырно-помидорной корочкой и апельсиновым соком.

На периферии вздыхали, полыхали зарницами и искрились волнением ее вчерашние знакомые. Но все эти трепетания происходили в отдалении, поздороваться или что-то спросить Силы не спешили.

Надежда же наслаждалась тройным чудом: во-первых, у нее теперь совершенно точно появилась подруга, во-вторых, новая прическа и, в-третьих, но тоже в очень главных, совсем рядом происходило истинное чудо. И пусть его никто не ощущал и не видел, девушке хватало того, что видела она! К тому, что люди очень многого не чувствуют и не видят или не хотят видеть, чтобы жилось проще, Надя давно привыкла.

Трепетания и колыхания вперемешку со вздохами становились все настойчивее. В конце концов Надежда не выдержала и, когда на тарелке осталась лишь одинокая случайная косточка от рыбного филе, отлучилась в туалет.

Стоя перед тихо гудящей сушилкой в пустом помещении, девушка вежливо полюбопытствовала:

— Вы по работе пришли? Что-то срочное?

Смущенное колыхание пространства с привкусом лимона стало ответом. Дескать, не то чтобы срочно, но если есть возможность…

Но все эти тонкие нити случайных ароматов перебивало ощущение удивленной радужной радости, исходящее от Сил. И сама Надежда светилась сейчас отраженной радостью. Радостью приобщения к чуду. Ничего иного, вроде чувства собственного превосходства или жажды наживы, в девушке не было. Но что возьмешь с чудачки?

— Хорошо, я постараюсь освободиться побыстрее, — пообещала Надя и поспешила вернуться к подруге, на ходу пытаясь подобрать слова, чтобы не обидеть Любу и побыстрее закончить приятные посиделки.

К счастью, лукавить и выдумывать не пришлось. Пока Нади не было, новая подруга успела обзавестись компанией тощего патлатого юноши, что-то ей вдохновенно втиравшего. Судя по розовато-сиреневому туману с оттенком сливового ликера, парочка общалась с взаимным удовольствием, и третий любого пола был бы лишним.

Потому, когда Надя, едва успев познакомиться с замечательным Славой, у которого сорвалась встреча с приятелем, принялась извиняться и говорить о неотложном деле, ее отпустили с плохо скрываемой радостью.

Уж очень Любаше пришлись по вкусу симпатичный парень и тактичность Надежды, самоустранившейся от продолжения знакомства и наклевывающейся прогулки. Кажется, парочка собиралась в кино на очередной блокбастер.

Надя от всей души пожелала им хорошенько поразвлечься и облегченно вздохнула. Посещение кинозалов для нее было мукой даже большей, чем чтение современной литературы, где фальшь на фальши сидела и фальшью погоняла. Почему-то создатели модных историй считали, что яркие спецэффекты и откровенные сцены заменят те искры вдохновения, которые вкладывали в свои внешне скромные шедевры создатели былых фильмов. Нет, Надюшка ханжой не была, но хотела за красивой оберткой «шоколадки» найти вкусную сладость, а не папье-маше.

Потому новые подруги расставались крайне довольными друг другом и сложившимися обстоятельствами. Или их так сложил кто-то другой, к примеру, те самые возбужденно сияющие на периферии загадочные и изумительные Силы?

Мама домой еще не вернулась. Завершив уборку, она умчалась почесать языком к подруге. Записка на кухонном столе вместо эсэмэски или звонка была обычным для нее поступком. Почему-то мама больше доверяла клочку бумаги, нежели телефонам.

Может, потому, что телефоны у Веры, за исключением самого древнего кнопочного, долго не жили? Их все рано или поздно (скорее даже рано, нежели поздно) ждал печальный конец. Впрочем, финалы эти отличались похвальным разнообразием. Один телефон Вера разбила о кафельные плитки в ванной, второй утонул на балконе в тазике с замоченным бельем, третий был банально потерян, четвертый раздавлен каблуком, пятый просто однажды сломался так, что ни один мастер не взялся чинить, шестой выпал в канализационный колодец. Он-то и стал последней каплей в череде экспериментов с техникой.