Юлия Фирсанова - Тиэль - изгнанная и невыносимая

– Тиэль?!

Нет ответа.

Снова ворчливое:

– Тиэль!

И снова вместо отклика тишина.

– Вот ведь напасть, если в оранжерее затворилась, хоть весь Мир Семи Богов к Илту в Последний Предел отправится, ей плевать! – проворчало привидение со смесью удивления, недовольства и толикой восхищения. Перестав завывать под дверью, призрак исчез, решительно отправившись иным путем.

Белые звездочки эльдрины мягко сияли, ловя щедрые лучи, отбрасываемые солнцешарами. Ковер бесценной травки в домашней оранжерее был невелик, не чета роскошным полянам в Дивнолесье. Так, не ковер – коврик. Или даже дорожка, всего лишь от двери до стены, чтобы пройтись босиком не по стылому каменному полу, а по мягкой живой подушке.

Узнай городские лекари и маги Примта, сколько здесь, в особняке, звездчатки, как по-простому именовали эльдрину люди, и для чего эльфийка ее растит, точно жизни бы не дали. Деньги – пыль, пусть звонкая и нужная для покупок, но Тиэль пока не опустилась до того, чтобы губить растения ради наживы. Пусть и изгнанница! Втрое по весу в золоте сведущие травники заплатят и за опавшие лепестки.

Она предпочитала молчать о богатствах своей оранжереи, кропотливо выращенной из крохотных семечек, корешков, листиков – всего, что сумела прихватить, уходя прочь из родного дома и спрятав в складках одежды, карманах и в подкладке плаща. Как оказалось впоследствии, не так уж и мало припряталось.

Оставив лейку, Тиэль присела на скамеечку под разросшимся кустом лаурника, укрытого пышным золотым цветом. Рука машинально скользнула влево и погладила нежный серебристо-золотой лист юного мэллорна. Малыш в кадке развернулся к подруге и коснулся эльфийки в ответ. Теплая волна силы пробежала по ее телу. Сразу отступила усталость и захотелось чего-нибудь пожевать. Например, разогреть на кухне вчерашнее рагу из кролика.

– Гхм, – откашлялись где-то в углу. Следом из пола, просачиваясь меж цветочным ковром эльдрины, выглянула прозрачная голова косматого бородача с выпученными глазами. – Там к тебе пришли. На крыльце парочка голубков мнется.

– И что? – равнодушно фыркнула эльфийка.

– Уйдут – без денег останешься, – напомнил призрак. – У тебя в шкатулке всего три монеты. Еду на что покупать будешь? Иль цветник свой под корень оборвешь?

– Найду какой-нибудь твой клад, – оскалила зубки в совсем не милой улыбке собеседница.

– Но-но, мои заначки не трогай, у нас договор! – встревожился призрак, полностью возносясь над полом оранжереи.

– Договор-договор, не пугайся, – махнула рукой эльфийка, легко вскочила на ноги и выбежала из оранжереи в коридор.

Входная дверь распахнулась перед носом людей, нерешительно переглядывающихся на высоком крылечке. То ли парочка набиралась храбрости, чтобы позвонить в колокольчик, то ли вообще никак не могла решить, а нужно ли им входить именно сюда. Темноглазый, крепко сбитый, уже сейчас балансирующий на грани определения «полный» шатен и хрупкая голубоглазая блондиночка уставились на хозяйку дома не то со страхом, не то с мольбой.

Эльфийская дева – золото кос и зелень глаз в комплекте прилагаются, а что несколько худощава на вид иль вовсе тоща, так не каплун к празднику, – притопнула босой ножкой и объявила:

– Лейдин, лейдас [1], милости богов. Если на консультацию – проходите, только ноги о коврик вытрите. Если что продавать пришли – ступайте прочь. Если решили на крылечке постоять и насладиться видом архитектурного шедевра, то с вас – пять медяков.

– Ой, мм… Милости богов! Мы на консультацию, – смущенно, будто признавался в каком-то противоестественном пристрастии, пробормотал юноша и покраснел.

Эльфийка посторонилась и сделала рукой приглашающий жест, ножки ее зашарили у порога, влезая в мягкие туфельки – одну из нескольких пар, вечно разбросанных и столь же вечно забываемых хозяйкой по всему дому.

Молоденькая спутница сделала короткий вежливый поклон-приседание и просочилась в коридор первой. Тщательно отерла ботиночки о коврик из мха, с аппетитным причмокиванием вобравший в себя городскую пыль. Глазки девы блестели от возбуждения и опаски, кудряшки на головке, прикрытые шляпкой, чуть ли не вставали дыбом от любопытства. Не выдержав мук молчания и пытки неудовлетворенным интересом, визитерша выпалила: