Юлия Фирсанова - Чудачка

— Нет!

— Чего? — опешила непосредственная Любка, не ожидавшая от Сани такой подставы.

Надежда не удивилась. Это только в детских сказках и мыльных сериалах всякие визажисты и косметологи легким движением пальцев делают из чудовища красавицу. С ее странноватой внешностью и блеклыми тонкими волосенками на чудесное преображение можно не рассчитывать. Во всяком случае, без пластической операции и на те скромные средства, которыми располагает семья Последних.

— Нельзя ее в платиновый, цвет кожи и глаз убьет напрочь. Я по-другому сделаю! — низким, на грани вибрации, пробирающим весь организм голосом пробасил Александр. — Прошу в кресло, Надежда!

— Так бы сразу и сказал, а то еще пара секунд, и у меня инфаркт миокарда приключился бы, как моя бабка говорит, — выпустила набранный для возмущенного вопля воздух Люба, сдувшись проколотым шариком.

— Садись, журнальчик полистай, — с небрежной бесцеремонностью велел приятельнице Саня, легким толчком могучей лапы отправляя ее в уголок, к креслу и журнальному столику, заваленному грудой яркого глянца. — Когда стрижку закончу и краску нанесу, займусь твоей головой.

— Пасиб, ты настоящий друг, Чебурашка, — расплылась в улыбке Люба, с разгона плюхаясь в жалобно скрипнувшее кресло.

Взгляд темно-карих глаз парикмахера устремился на Надю. Девушка почувствовала себя тушкой курочки, которую изучает повар, прикидывая, какое съедобное блюдо реально приготовить из эдакого нескладного заморыша.

Но тут Саня неожиданно по-доброму улыбнулся. Его грубо вылепленное лицо, которое больше подошло бы грозному боксеру-тяжеловесу, словно осветилось улыбкой. Весь он будто засиял, заискрился вдохновением.

— Садись, Надя. — Александр довел клиентку до рабочего кресла, набросил на нее защитную клеенку и принялся колдовать. По-другому нельзя было назвать то, что он творил своими большими ножницами, расческами, тюбиками и иными приспособлениями, и названий-то которых девушка не ведала.

Саня, мурлыкая что-то незнакомое под нос, с небольшими перерывами ворожил над головой клиентки несколько часов. Но вечностью время пребывания в салоне Наде не показалось. Она как зачарованная наблюдала за работой мастера. Сосредоточившись не столько на личном ожидании чуда, сколько на том, как действует Александр.

Он красил не только волосы, еще решил подправить брови клиентки. В перерыве, когда таймер покраски отсчитывал время, парикмахер успел подновить стрижку Любки. А теперь, смыв последнюю краску, сушил феном голову Нади.

Чуть слышно скрипнуло кресло, разворачиваясь к зеркалу. Восхищенный свист новой подруги послужил сигналом для Надежды. Она торопливо подняла взгляд и замерла, разглядывая отражение незнакомки. У нее были странные, переливчатые — белые, золотые, пшеничные — прядки волос, окружавшие личико-сердечко пушистым облачком. Ровные дуги золотистых бровок сделали лицо Нади гармоничнее, а взгляд выразительнее.

— Саня! Ты волшебник! — первой очнулась Любка. — А ты, Надька, теперь красавица, хоть сейчас на подиум!!!

Надежда не ответила. Она изучала отражение. Это создание там, за стеклом, по-прежнему мало походило на человеческую девушку. Но и странным зверьком-заморышем уже не являлось. Скорее возникали ассоциации с другими расами и иными канонами красоты. Может же нам нравиться кошка, птица или собака?

Так и это странное чудо с переливчатыми волосами и веснушками, засиявшими от изменившегося цвета волос как маленькие солнышки, нынче уже не должно было вызывать у окружающих задумчивую оторопь из разряда «это что за чудо в перьях?». Фраза сократилась до вполне милого «Это что за чудо?».

Серо-голубые глаза, обретшие новую выразительность, уставились на Саню с восхищением.

— Спасибо, мастер! — выдохнула Надя.

И столько в ее голосе было благоговейного восторга не своей новой внешностью, а его искусством, приведшим к чудесному преображению, что Александр смутился. Почесав коротко остриженный затылок, мастер пробасил:

— Это вроде как моя работа. Недели через три зайди, брови подкрасить надо будет, заодно проверю, как на волосах краска лежит. И, Надь, если разрешишь фото для альбома образцов сделать, то я скидку в тридцать процентов оформлю. Больше не могу, краска дорогая.

— Соглашайся, Надюха! — встряла Люба. — Одно фото, и будет на что в кафешке твой новый имидж отметить! А номера краски ты нам дай, Сань, я Надьке потом сама брови подкрашивать буду!