София Серебрянская - Чёрный нефрит [СИ]

Острая тоска уколола сердце; Цзян Фэн Мянь хотел отговорить девочку, объяснить, что ей вовсе не обязательно так рисковать, что он непременно устроит её судьбу наилучшим образом и найдёт достойного супруга, который позаботится о ней… Вэй Юн широко улыбнулась и протянула ему подаренный гребень:

— Пусть непросто, но я буду стараться! Только тогда пусть он лучше побудет у вас, чтобы не потерялся.

В широко распахнутых глазёнках читалось желание немедленно мчаться навстречу той будущей жизни — и Цзян Фэн Мянь удержал уговоры внутри. Если в ребёнке сохранилась хоть малая доля той гордости и упорства от Цзан Сэ Саньжэнь, она не отступит, как ни проси. И меньшее, что он может сделать — это поддержать её на избранном пути.

— Раз так, будешь тренироваться вместе с моим сыном.

Вэй Юн восторженно подскочила, едва не запнувшись о длинный подол, и с криками: «Я буду заклинателем!» побежала через двор. Янь Ли засмеялась, прикрыв рот ладонью. Картина в самом деле была потешная, но Цзян Фэн Мянь с трудом мог улыбнуться.

Деревянный гребень, быстро впитавший тепло детской руки, вдруг показался ему раскалённым и жёг пальцы.

Письмо к достопочтенному господину Лань Ци Женю от Цзян Фэн Мяня, главы ордена Юн Мэн Цзян.

«Вновь позвольте поприветствовать Вас, господин Лань Ци Жень; я осознаю, что письмо моё, уже третье за месяц и двенадцатое с начала весны, может причинять Вам некоторое беспокойство, однако я так и не получил от Вас однозначного ответа, ввиду чего осмелюсь написать снова. Предмет моей просьбы неизменен, и касается он обучения моих сына и воспитанницы.

Да, я помню слова из Вашего предыдущего письма и то, что Вы согласны принять Цзян Чена, но высказываете серьёзные опасения касательно Вэй Ан Ю. Вы спрашиваете: осознаю ли я возможные последствия от пребывания девушки среди адептов Гу Су Лань. Осознаю и ужасаюсь перспективам — сказал бы я, если бы речь шла о каком угодно мужском обществе кроме Вашего славного ордена, выходцы из которого всегда славились поразительной выдержкой и строгой дисциплинированностью. Вэй Ан Ю сильна, умна и талантлива. В корне всех ошибок, совершаемых ею, лежит неспособность сосредоточиться на самосовершенствовании, а также некоторое неумение держать себя в рамках общепринятых правил. Это совершенно не касается, впрочем, того, чего Вы хоть и негласно, но так непрозрачно опасаетесь: Вэй Ан Ю вполне способна держать дистанцию и не сближаться сильнее, чем дозволено. Ко всем юношам в своём окружении она испытывает исключительно дружескую привязанность; пускай я не могу утверждать, как она поведёт себя вдали от дома, но могу сказать, что здесь, в Юн Мэне, моя воспитанница ни разу не дала повода усомниться в своём благочестии и благоразумии.

Возможно, Ваши сомнения проистекают не из желания упрекнуть Вэй Ан Ю, но из неуверенности в собственных адептах — но и этих сомнений я не могу разделить. Основа основ Вашего ордена — самоконтроль; тот, кто может гордо именовать себя его членом, никогда не позволит себе недопустимого по отношению к девушке. Если же Вас пугает возможная перспектива нападения на мою воспитанницу в близлежащей деревне — позвольте напомнить, что её таланты распространяются не только на заклинательство, но так же на стрельбу из лука, владение мечом и приёмами рукопашного боя.

Я писал ранее о некоторой несобранности Вэй Ан Ю, но ни в чём я так не уверен, как в её желании быть первой среди первых, тем более ценным, что лишённым стремления унизить противника. Видя перед собой достойный пример для подражания, она непременно пожелает превзойти его, и я не наблюдаю ни в своём окружении, ни где-либо ещё более подходящего для неё места обучения, чем Облачные Глубины, где превосходить придётся в строгости нравов и сдержанности, а не только лишь в воинском и заклинательском искусстве. За каждое слово, написанное здесь, я готов отвечать своей честью и жизнью.

Лань Ци Жэнь, дочитав до конца, душераздирающе вздохнул, отправил письмо в стопку к остальным и долго сверлил тяжёлым взглядом замершего в ожидании гонца, пока, наконец, не решился:

— Передайте достопочтенному господину Цзян Фэн Мяню, что его сын и воспитанница могут прибыть вдвоём.

Гонец, необычайно довольный для лица незаинтересованного, удалился. Лань Ци Жэнь устало посмотрел вслед. Что-то подсказывало, что он об этом сильно пожалеет.