Ярослав Морозов - Ларин Петр и машина времени

Быстро затолкав в себя ужин, Александр уселся перед телевизором и стал хохотать над ископаемой комедийной программой «Аншлаг», которую показывали, как казалось Петру, еще, наверное, во времена Никиты Хрущёва. Георгий Спасакукоцкий с энтузиазмом маленького ребёнка присоединился к сыну, сёрбая пиво из банки и громко хрустя крекером. Пётр поморщился, посмотрев на обоих. Старший Спасакукоцкий перехватил этот взгляд, на мгновение помрачнел, но тут же сказал:

— Да не нужно, племянник, так переживать из-за этой ерунды. В конце концов, это не самое худшее, что могло случиться.

Александр на секунду оторвался от телевизора и, повернувшись к двоюродному брату, назидательно добавил:

— Правильно, фигня это по большому счёту.

Ларин Пётр уставился в тарелку, стараясь не показывать, насколько раздражают его эти наставления. Вышколенный Свисток тоже никоим образом не старался напомнить о себе, опасаясь вконец разозлить хозяина; к тому же в жизни членов этой странной семьи, как сам он давно себе признался, понять что-либо было абсолютно невозможно. Не помогали даже уловки практической магии. «Слишком уж все запущено», — в очередной раз подумал Свисток и перестал следить за столь малоинтересными событиями.

Когда отец и сын стали особенно громко хохотать над несущимися с экрана плоскими шутками, в кухне появилась мать Александра и, соответственно, родная тётка Ларина Петра — Эльза, или пани Эльза, как про себя издевательски называл её Пётр. Это была неприлично располневшая женщина, ещё сохранившая, впрочем, на лице следы былой впечатляющей красоты. В последнее время она старательно налегала на спиртное. Вот и сейчас, едва закончив болтать с подругой по телефону, она принесла с собой из серванта красивый высокий бокал, наполовину наполненный коньяком, правда не очень крепким, так как не весьма дорогим. «Чего и следовало ожидать», — услышал Пётр злорадное скрежетание из кармана стёганого жилета и пребольно прижался боком к столу. На остальную часть семейства, включая самого Ларина Петра, это не произвело ровно никакого впечатления. Спасакукоцкий-старший достал из портфеля кипу бумаг и, сидя перед телевизором, стал просматривать их с карандашиком в руке.

Сестра молча уставилась в стену. И вдруг подскочила как ужаленная:

— Кстати, Пётр, пока ты ставил во дворе самокат, тебе звонила какая-то девица.

Пётр заёрзал на стуле. Но почему-то ему не захотелось бежать к телефону на глазах любящих родственников.

— Что, сама звонила? — вдруг встряла в разговор тётя Эльза.

— А что такого? — Гражина решила поддержать брата-одногодку. — Ну, позвонила…

— Как? — возмутилась пани Эльза. — Это дико! Это даже не то чтобы дико, это… — Слов ей явно недоставало. — Вы только вдумайтесь, в двенадцать лет она уже пользуется телефоном для того, чтобы без спроса родителей звонить куда угодно! Звонить мальчику, который отдыхает у своих родственников. Я даже в таком возрасте не думала, чтобы кому-то самой позвонить.

Тётю Эльзу явно заносило.

— Но ведь надо же общаться, — неуверенно возразила Гражина.

Сделав ещё большой глоток, пани Эльза гордо провозгласила:

— Всё должно происходить само собой… Вот, например, я и в шестнадцать лет никому не звонила, а с вашим отцом я познакомилась…

Дочка поморщилась:

— Но ведь это как в «Санта-Барбаре» — его избили хулиганы, и бабушка привела его умыться, а тут оказалось, что у него сотрясение мозга…

Мать вскинула голову:

— Это было предначертано судьбой (Свисток в кармане жилета закашлялся, уж он-то разбирался во всякого рода предначертаниях). — Вот если бы эти негодяи не напали на него тогда, то ты бы и не родилась.

Гражина ещё раз пожала плечами:

— Всё равно, представляю, как выглядел отец в этот момент, когда его увидела бабушка!

Эльза покончила с коньяком и направилась к бару, чтобы налить себе «ещё чуточку». Проходя мимо мужа, она всё же спросила:

— Всё же, Жорж, что ты там делал, в полной темноте, когда на тебя напали эти ребята? Под звёздами, что ли, походить решил?

«Жорж» рассеянно поднял голову:

— Что, Эльза?

Она махнула рукой.

— А, неважно. Короче, бабушка возвращалась с ночной смены, увидела его на скамейке возле нашего дома, подхватила его и привела к нам домой. Он в ванной потерял сознание, и мы положили его на диван.

Пани Эльза налила себе своё «чуть-чуть» и снова вернулась к столу.

— У него был такой несчастный вид, — продолжила она, усевшись рядом с Петром, так как дочка интереса к рассказу не проявляла, благо слышала его не одну сотню раз. — Как у маленького заблудившегося щенка. Мне стало его так жалко.