Владимир Стрельников: Водяной

Но всему есть начало, всему есть конец. Сборы фактически закончены, завтра выходим. Ну а сейчас — самая крутая фишка этого сезона. Просмотр сериала «Война и мир» от совместной евро-российской работы.

Народ уже собрался, рассевшись на расставленных под навесом скамьями. Даже китаяночки, узбечки и уйгурки тихими мышками притулились в уголке, что уж говорить про баб и мужиков, которые негромко обсуждают прошлую, третью серию. Даже дервиш сидит, скрывая нетерпение за перебором четок и молитвой. Дворянки сидят чуть отдельно, поближе ко мне, но чуть в стороне от Хилолы в человеческой ипостаси и ее подружек.

— Ну, начнем, помолясь. — Я глянул на потемневшее небо, и пафосно взмахнув рукой, поднял водяное зеркало-экран, и образовал пару воронок, исполняющих роль акустической системы. Вот попробовал я создать движимые иллюзии, не придумав ничего лучше скопировать киношный опыт, причем успешно. Да подсадил народ на «главное из искусств». И люди замерли, вместе с героями великой сказки страдая и переживая, не обращая внимания на мелкие наводки и помехи, ибо маловато у меня опыта. Михаил хмурился при батальных сценах, сжимая рукоять сабли, хмыкнул и обозвал «слабаки и дяревня», когда капитан Ростов крестьян построил, барышни ахали и плакали, бабы платочками глаза вытирали, крестились вместе с Кутузовым. Одна из уйгурок шепотом переводит своим товаркам с русского на китайский и узбекский… да уж, подсуропил я Льву Николаичу в этом мире. Сто пудов пересказ пойдет гулять по Руси-матушке, да и не только по ней. Та же Анна или Василиса — очень умные и весьма образованные. Да и купеческие дочки тоже девицы не промах, да еще если коммерческая жилка в них проснется… Вполне могут и на бумаге изложить эту историю. Ну да и ладно, поглядим что выйдет. Для графа Толстого, который сейчас еще пехом под стол ходит, это все дела весьма далекие и туманные. С другой стороны, он в любом случае очень талантлив, напишет и что-либо другое. Историй героических и страдальческих на Руси хватает в любое время, где не копни.

Закончилась история, разбрелись по моему стану зрители. Интересно, сколько времени друг другу пересказывать будут, делясь эмоциями? Даже моя русалочка прямо сейчас на охоту не собирается, о чем-то с купеческими дочками секретничает. Дервиш с казачиной обсуждают события той войны. В общем, все нормально…

Если б не тренькнул сторожок второй русалки. А потом не заорал диким ором, указывая на рванувшую из кокона преображенную. Конкретно так рванувшую. Обдуманно и целеустремленно.

Я подорвался из кресла, и исчез из зрения людей. Фактически, я сейчас раздельные группы управляемых молекул, несущихся вслед за рвущей все мои шаблоны скоростью девицей. Где-то далеко в хвосте изо всех своих сил со скоростью в полсотни узлов режет волны Хилола. Да уж, нашел я ей сестрицу… ведь хотел я показатели для второй русалки на минимум выставить, так решил после ее второго «рождения» этим заняться, не сообразил, что у девочки боли и ярости хватит на десяток обычных девчонок. А то и на сотню. Даже для этого времени.

Перехватил я свою подопечную уже в каком-то доме в Коканде, блокировав ей возможность вырвать сердце у молодого парня. Данный тип мужского рода висел над полом, удерживаемый нежной девичьей ручкой в элегантной перламутровой чешуе. Тонкие пальчики, сжавшие довольно мускулистую шею, были увенчаны великолепными пятисантиметровыми коготочками. Это коготочки вполне себе пробивают борт каюка толщиной в пяток сантиметров не самого гнилого дерева, Хилола доказала. То бишь, само преображение, прошло вроде как штатно, разве волосы у девицы не черные, а практически белые. Седые, точнее. Впрочем, это ни разу не проблема. Поправим со временем, будет платиновой блондинкой. Мозгов-то явно не хватает, кинулась мстю творить, толком не очухавшись и без спроса.

Паренек, кстати, крепок. Злой, тычет в мою подопечную кривым ножиком, что-то хрипит злобно, ногами сучит. Со стороны страшное, но забавное для меня зрелище — обнаженная молоденькая красавица одной рукой подняла за шею здоровенного недоросля.

— Ты куда рванула, меня не спросив, непослушная девчонка? — неторопливо формирую свое тело рядом с русалочкой. Именно в том образе, в каком бродил по рабскому рынку. Одновременно считываю память девочки.

М-да-с, вот уж на самом деле, сложная судьба. Любимая дочка одного из неаполитанских купцов, являющегося одновременно «теневым хозяином», одним из боссов Коморры, кем-то вроде сицилийского мафиози. Росла девочка в любви и ласке и попалась в качестве «живого товара» во время морского путешествия. Подловили шхуну отца магрибские пираты в Средиземном море. Несмотря на все ужасы, не сломалась, сумела сбежать из ненавистного гарема, но забыла снять серьги и попалась на рынке, правда, уже на другом конце города. Завершение этого шоу я и застал.