Владимир Стрельников: Водяной

Восьмую плоскодонку мы забрали с собой, и особо не шумели там. Ибо живой товар составляли девочки и девушки, целых двадцать семь душ. В основном узбечки, уйгурки и китаянки, плюс три русские, кто-то здорово наловчился воровать девиц. И бросать таких на реке нельзя, они совершенно беззащитны. Потому охоту и прекратили. Теперь буду думать, каким макаром этих девиц доставить до родителей. С мусульманками особых проблем не будет, правоверных в рабство обращать нельзя. За это на голову укоротят сразу. Так что их просто доставить до властей, несмотря на все грешки, в этом случае они работают неплохо. Русские пойдут обратно с моими закупами, это не проблема. С китаяночками что делать, без понятия, может, Ёркин их тоже в мусульманки определит? Ладно, посмотрим. Самый край, их вместе с русскими отправлю. Как мне помнится, дома их вряд ли особо ждут, китаяночек в это время даже в Штаты контрабандой продавали, все бордели на Диком Западе больше чем наполовину из китаянок состояли. Дам девицам по кой-какой денежке, не обеднею. Будут невесты пусть с небольшим, но приданным.

На базе нас встретили дервиш, играющий в шахматы с лисой-оборотнем, Аяна, внимательно инспектирующая капсулы с моими будущими подчиненными, и просыпающиеся люди. Судя по всему, сон под воздействием алкалоидов не самое лучшее, что может быть в жизни. Народу было явно плохо и точно не до нас. Разве только Михаил стоял и пялился на каюк, с которого на берег спрыгивали молодые особы женского пола. Ёркину, Аяне и ее подруге мои новые гостьи были явно не интересны. Дервиша женщины уже особо не интересовали, а пустынницы за столетия и тысячелетия насмотрелись всякого-разного, и фиг их чем теперь удивишь.

— Ну, доброе всем утро. Ёркин, Михаил, этих друзей человека распределите, приглядите и озадачьте. — Я шагнул к своей аккуратно сложенной на пирсе одежке, и принялся одеваться, игнорирую любопытные взгляды особей женского пола. Ничего во мне страшного или особенного нет, обычный гуманоид. Просто ну очень красивый.

— Итак. Знакомимся снова. Я водяной, хозяин здешних вод. — Подойдя к кицуне, коротко поклонился я.

— Пустынная дева, хозяйка степи. — Изящно поклонилась китаянка. И она точно кицуне? У китайцев вроде как по-другому называется. Впрочем, не суть важно.

— Учениц возьмешь? Вон, две девчушки. — Я показал на двух зевающих и трущих кулачками глазенки малышек. — Только учить и смотреть за ними на совесть. За обучение каждой — горшок золота, вот такой.

Хилола принесла мне довольно приличный кувшин с золотым песком. С пуд золота в нем точно есть.

— Почему это для тебя так важно, водяной? — Лиса внимательно глянула мне в глаза.

— Потому что это маленькие девочки. И попали в руки негодяям. Недоглядели за ними нормальные мужчины. За недогляд надо платить. Раз эта доля выпала мне — я и оплачиваю. Тем более, это всего-навсего золото. — Я забрал у русалки кувшин, ссыпал на руку часть рыжья, и медленно высыпал обратно в кувшин.

Однако, не зря я слышал, что золото на кицуне примерно как на сорок действует. Вон как глаза заблестели, и хвосты взъерошились.

— Согласна! — Лисица-оборотень требовательно протянула руку к кувшину.

— Э нет, дорогая. Сейчас составим договор, честь по чести. Подпишем его, и тогда заберешь и золото, и девочек. А пока — позавтракать не желаешь? Я пару хороших осетров поймал, добротная ушица выйдет.

И кивнул на кукан, где на шелковом шнуре медленно колыхались туши местных осетров, то есть шипов. Здоровые и красивые рыбки, и вкусные. На раз на всю мою возросшую компанию хватит. А потом припашу Хилолу, пусть обеспечивает рыбой. Жаль, пока еще ондатр и нутрий не завезли, хорошее мясо. Впрочем, на рыбной диете поживут, никуда не денутся. Да и парочку верблюдов прирезать можно, не хуже говядины выйдет. Так что проблем нет. А на той стороне пусть сами о себе заботятся.

Договор составляли всерьез, ибо девочкам я беды не хотел. И потому старался отсеять сомнительные пункты, оставляя только четкие и недвусмысленные формулировки. Часа три потеряли. Но подписали, оставили себе по экземпляру, и пошли обедать. Лисица, любое имя которой я раньше бы фиг запомнил, была усажена по левую от меня руку, как почетная гостья. Ну а что, на самом деле, после меня она здесь, в нашей компании, сильнейшая. То, что данная хвостатая особь пыталась меня атаковать, то дело прошлое, пусть я про него никогда не забуду. Кстати, Аяна предложила было в качестве платы вернуть кицуне ее побрякушки, но я не стал. Золото — это золото, его я наберу хоть десяток тонн совершенно без проблем и особой мороки просто мимоходом, а вот артефакты, которыми была буквально нашпигована кицуне — это совсем другое. Это серьезные штучные вещи, я их с огромным удовольствием изучаю, учусь на них. Нет, хватит ей простого рыжья, вот из него она пусть что хочет, то и творит.