Ника Ракитина - Темные властелины на дороге не валяются [СИ]

С балок посыпалась труха. Смит со Скайрысем втянули головы в плечи. Но, должно быть, сила голоса была утеряна акыном безвозвратно. Он вздохнул, бросил пустую кружку и вгрызся в колбасу.

Какое-то время в погребе царило перемежаемое чавканьем траурное молчание.

— А кто… ну кто он был, этот пятнадцатый ноль? — нарушил его первым Рысь.

— Ноль-пятнадцатый. Лучший полевой агент. Конечно, не вампо-демочка, но все равно лучший. Ихор, Харик, Хоша… — перечислял черный акын, сведя пальцы у груди и горестно глядя на потолок. По небритым щекам бежали слезы. — Он же Шниперсон Сара Патрикеевна. Профессионал боевых искусств, мастер перевоплощения…

— Он что, совсем умер? — сглотнул менестрель.

— Лучше бы совсем.

Ноль-пятый сжал кулаки.

— Очнувшись от глубокой комы при падении «Вазы», он вообразил себя светлым паладином, защитником невинных и угнетенных. Подобрал плазменное ружье, завернулся в белую простыню и отправился причинять добро и справедливость. В Трибале сорвал конференцию эльфов «Маразм и оргазм в условиях природного долголетия». В Р’инбе лазал по заброшенному магоубежищу, простукивая стены и крича: «Где у вас тут аварийный выход»? И это были еще цветочки.

— А ягодки?

— В Дабке, — поник главою черный акын. — Хоша влез в песочницу, отобрал у ребенка совочек. И с воплем: «Всех порешу, один останусь!» — кинулся брать штурмом орочий детский сад. А поскольку виновным за его подвиги признали меня, пришлось уходить в подполье. А вы почему здесь?

— У Лютого загул по Рапсодии, — Смит толстым пальцем указал на потолок. — Как бы весь Сархаш не снесли.

— «Красавчег» здесь? — оживился Ноль-пятый.

— И две эльфийские принцессы, — предупредил ушастый сурово.

— Перепою. Переору! — агент с чувством раздавил пивную кружку. — Да если я поднесу Темнейшему Топинамбура, да на золотом блюде с рюшками… Он мне даже Хошу простит!

— Стоять! — завизжал Смит не хуже акына. — Ты нам обязан желание!

— Ну? — спросил Ноль-пятый сурово.

— План гномьей канализации.

И перед спутниками появился план. В воздухе повис сложный узор светящихся нитей, шевелясь и помаргивая от сквозняка. Эльф ухватил нить за кончик и стал сматывать на кулак, пока не получился золотой клубок. Рысь осторожно потыкал его пальцем, получив разряд статического электричества.

— Спасибо, браток, — произнес Смит с искренним чувством, но черного акына рядом уже не было.

— И мы смываемся! — подхватывая сумки, заорал эльф и пинком отправил Рыся в дыру, открывшуюся в стене. Не ожидавший такого свинства менестрель пролетел вперед и съехал в наклонный колодец, обжигая трением штаны на заду и ладони, которыми безуспешно старался затормозить. При этом он орал так, что даже охрип. А заткнулся, клацнув челюстями, когда свалился с невысокого порожка на пол и на секунду лишился дыхания. Еще и упитанный эльф, съехав следом, больно врезался Рысю в спину.

— Ноги в руки! Живей! Живей! — орал Смит, как рабовладелец на раба. — Сейчас начнется!

И началось. Пол под попой Рыся ощутимо вздрогнул.

— Жопу оторвал и побег!

— К-куда?

— Туда-а!

Смит швырнул под ноги золотой клубок, и тот покатился вдоль длинного низкого тоннеля, подпрыгивая в такт дрожанию пола. Над клубком, кое-как освещая дорогу, парила Смитова свечка.

— Что это?.. — выдохнул Рысь набегу.

— Акын! Два! Двигайся… или нам конец!

— Я о клубке… ваще-то…

Бежать они долго. Пока толчки не прекратились, а клубок, размотавшись окончательно, золотой нитью не улегся на ровном, без единой трещинки полу.

— Говорю же: гномы строили, — Смит затрещал ушами, выбивая из них цементную пыль. Рысь согнулся, держась за бок, тяжело, с присвистом дыша. Эльф вытянул из сумки щетку и стал приводить в порядок одежду. — А это УНОГ — универсальный навигатор ограниченного действия. Знатная штука. Ноль-пятому он сейчас без надобности. Эх, такая легенда померла…

Рысь обрушился на пол, продолжая хватать ртом воздух, что, лежа на животе, выходило с трудом.

— Почему… померла? — хрипло спросил он.

— Потому что без поддержки пошел на Топинамбура. Переоценил свои силы, значит. А для героя важна команда.

Менестрель сплюнул серой от пыли, колючей слюной. Челюсть до сих пор болела. Да вообще у него болело все, что могло болеть.

Такси и Студень Родниковый.

Но приключения — на то и приключения, чтобы никогда не оставлять героя в покое. В тоннеле, который Рысь со Смитом только что пробежали, что-то воссияло, хлопнуло горячим влажным воздухом, задувая несчастную свечку, и рядом с местом, где упали парни, замерло транспортное средство, похожее на лодку карусели. Или — капсулу для погружения в виртуальный мир, с нежностью подумалось Скайрысю. Вот только крышки у капсулы не было. А за парой рычагов сидел саблезубый дяденька самого угрюмого вида. Он покосился на беглецов исподлобья, облизнув клычки раздвоенным зеленым языком, и вполне мирно буркнул: