Лилия Бернис: Рога под нимбом [СИ]

В храме осталось несколько людей, которым просто хотелось посидеть, помолиться и обдумать свою жизнь. Таких я особенно уважал и старался им помогать даже без просьбы. Им даже маленькие чудеса удавались, если они обращались ко мне в трудных обстоятельствах. Мне рассказывали, что на одну такую прихожанку как-то едва не наехал потерявший управление автобус. Она в ужасе вытянула руки, ее медальон вспыхнул и перед несущейся на нее смертью возник мягкий покров, нежно окутавший собою автобус и остановивший его. Это спасло и ее саму и пассажиров автобуса. На следующий день появилась она сама, со слезами благодарностей и живым бараном, которого торжественно прирезали на моем алтаре. В последующие дни приходили и другие пассажиры. Но не все. Многие, считавшие себя христианами, не спешили менять свои взгляды. Да мне это и не нужно. Становиться единственным богом в этом мире мне не хотелось, как не хотелось ссориться на этой почве с Темным и Светлым Повелителями.

Тяжелая, но легко открывающаяся створка входной двери отодвинулась. В зал забежал мальчишка лет семи.

– Дима, стой, я сказал! – донесся сердитый приказ вбежавшего следом мужчины в дорогом костюме-тройке. За ним вбежала короткостриженая женщина, так же одетая в дорогое платье с неброским макияжем.

– Вы сказали, что здесь тоже живет боженька. Ему тоже можно помолиться! – набычился мальчишка.

– Да что толку им молиться! Из-за этих ваших суеверий мы опаздываем на прием к профессору, а он человек занятой, к нему очень сложно попасть! Это все ты виновата! Забила ребенку голову всякими колдунами и священниками! – мужчина со злостью посмотрел на жену и шагнул в сторону сына, который так и стоял на проходе, не добравшись до алтаря.

Женщина, все это время с интересом рассматривавшая мою статую, поймала мужа за руку.

– Тебе жалко, что ли? У мальчишки и так никакой надежды не осталось, давай еще добей его, чтоб он совсем бороться за жизнь перестал!

– Лида, я все понимаю, но…

– Пусть помолится, тебе жалко для сына лишних пяти минут? Ничего с твоим профессором не будет! За те деньги, что мы ему платим, он сам нас встречать должен! И двери открывать!

– Ладно, – нехотя сдался мужчина. – Только недолго, я отзвонюсь профессору. Иди, Дима, только быстрее! Мы опаздываем.

Мальчик радостно кивнул, и подбежал к моему алтарю. Встав на колени перед каменной плитой, он посмотрел на мою статую, сложил ладошки перед собой и затараторил:

– Дорогой боженька, я очень болен. Папа говорит, что меня обязательно вылечат, но я подслушал, как они с мамой сказали, что я обязательно умру. Я очень-очень не хочу умирать, поэтому, если можешь, вылечи меня, пожалуйста.

Я прямо умилился. У детской искренней молитвы такая сила, что за весь день со взрослых не собрать. Кроме того, было в мальчике что-то непонятное. Вероятно, как раз и причина болезни. Вообще, складывалось ощущение, что кто-то открыл внутри ребенка микропортал, запитав его от души бедолаги. Портал постоянно шевелился в нем и вытягивал жизненные силы. Интересно, какой диагноз ему поставили врачи?

Мальчик, увидев дары на алтаре, решил, что и он тоже должен что-то положить. Порывшись в карманах, он нашел шоколадную конфету. Некоторое время мальчик с сомнением на нее смотрел, выбор был явно очень трудным. Битва жадности с щедростью буквально отражалась на его лице. Наконец, он со вздохом положил конфету на алтарь.

– У меня больше ничего нет, – как-то жалобно вздохнул он.

Сразу после этого мужчина схватил мальчишку за руку и спешно потащил к двери. Женщина посеменила следом. Остановиться их заставило нечто странное позади. Что-то ярко осветило молитвенный зал, а немногие прихожане начали подниматься с лавок и вставать на колени, благоговейно взирая на мою особу. Родители мальчика изумленно вытаращились на мое явление во Свете и Тьме, а мальчишка смотрел на меня с искренним восторгом. Одновременно с этим по храму прошлась волна моей мощи. С этим, увы, ничего нельзя поделать. Никакие способы не действовали на всю мою ауру полностью. Что-то все равно просачивалось даже сквозь мощнейшие барьеры.

Не обращая внимания на совершенно обалделые взгляды и неприлично тыкающего в мою сторону пальцем мужчину, хватавшего ртом воздух, я отодвинул корзинку с каким-то золотом, присел на алтарь и взял конфету.

– Довольно вкусно, – заметил я, чем окончательно доконал родителей мальчишки. Оба присели на лавки и во все глаза на меня пялились. Сам мальчик при этом буквально засиял от счастья.