Иван Першин - Еглеоп

Грегор, ничего не ответив, поднял девушку на руки и вышел из хижины.

Для капитана Феовэй это уже четвертое плавание в Антарктиду. Он доставлял туда и русского патриарха и британского принца. Непонятно, чем их манит этот далекий, с невыносимыми для человека условиями, кусок льда. Не его ума дело.

Два исследовательских судна идут в кильватерной струе его ледокола. Ага, исследовательских. Никаких придонных тралений. Никаких замеров на палубах. Новехонький «Редут» на баке у русских для отстрела чаек, и пара «Еврокоптер Тайгер» в полной боевой загрузке у французов на случай нападения пингвинов. Пусть их. Так даже спокойнее.

Вошедший в рубку баталер источает веселье. Явно напускное.

— На Горшеневе опять тревогу отрабатывают. Третий раз за неделю, капитан.

Феовей, не реагируя, продолжил наблюдать, как острый нос рассекает паковый лед.

— Капитан. — Баталер подошел ближе, понизив голос на пару тонов. — Среди экипажа ползут слухи. Один из гробов пуст, многие жалуются на кратковременную потерю памяти.

— На борту нет никаких гробов. Это стандартные ящики с исследовательским оборудованием.

— Вы с утра шли по твиндеку с бутылкой «Фрапина». А через пять минут возвращались без нее.

— Я никуда не шел, Ломсон. И ни о чем странном не слышал. Как и вы.

Баталер глубоко вздохнув, покосился на приборы.

— Три дня до цели, капитан? Матросы просто развлекаются, придумывая байки.

Феовей никак не отреагировал, продолжая всматриваться в даль. Так и не дождавшись ответа, Ломсон окинул рубку невидящим взглядом и вышел.

— Сложное плавание, не так ли?

Грузный мужчина в углу сделал очередной внушительный глоток коньяка.

— Было бы чуть проще, если бы вы поспали до прибытия.

— Там, куда мы плывем, не получится постоянно впадать в забвение. — Мужчина поиграл остатками на дне бутылки. — Нельзя нарушать правила, которые придумывал сам.

Два торчащих из воды навершия скалы словно гостеприимные врата встречают экспедицию, сообщая о скором выходе на шельф. Всего пара метров над грязной бушующей поверхностью, и почти четыре тысячи в спокойной чистой глубине. Место высадки, выбранное вопреки строгим правилам протокола об охране материка, уже можно различить в мощный стационарный бинокль на палубе.

На берегу к встрече готовы. Восемь исполинских транспортеров на надувных колесах. Восемь фигур, высеченных из кремня, застыли, не обращая внимания на ветер, пронизывающий континент насквозь.

— Остальные прибудут самостоятельно? — Гедеон без особого напряжения рассматривает приближающуюся флотилию.

— В Пунта-Аренасе и Кейптауне зарезервировано по пять бортов. Воплощения на данный момент ограничены, не стоит излишне напрягать ткань Еглеопа. — Тобиас чертит на снегу невесть откуда взявшейся здесь живой веткой.

— Мне доложили, что Базилевс разгуливает по кораблю. Много пьет.

— Знаю. Капитан обещал присмотреть.

Гедеон недовольно фыркнул.

— Человек. Что он вообще может. Тобиас, зачем совет настоял на прибытии Базилевса?

— Он единственный, кроме Ю Лиана, имеет доступ к спутнику. — Поймав удивленный взгляд товарища, Тобиас добавил, — Просто страхуемся. Пророчества все еще не стабильны.

Гедеону всегда чувствует, когда Тобиас начинает отгораживаться этой стеной. Мягкий тон — предвестник окончания разговора. И все же…

— Тобиас, они готовы оставить тебя одного на растерзание этой суке. Все, что они делают, это поручают то, о чем ты не можешь рассказать даже мне. Самому все не кажется несколько нелогичным?

— Более логичным, чем поручать кому-то, кроме Гения войны, сейчас.

— Это может стоить тебе места в совете.

— В хаос все титулы. Я делаю то, что должен.

Тобиас развернулся и широким шагом удалился проверять готовность техники. Переломленная ветвь осталась лежать на снегу, никогда не знавшем зелени.

Муксун с грибами, салат с кедровыми орешками, голубика со сливками. Примерно так и должен выглядеть завтрак мечты любого жителя Якутии, по их мнению. Неважно, последний раз ей завтрак в постель приносили, кажется, года в три.

— У нас сегодня праздник? — Яна приподнялась на локтях, потянув одеяло за собой.

Рита поставила поднос с едой на кровать.

— Считай, что у тебя вчера был выпускной.

— После выпускного на завтрак была гречка с тушенкой.

Вкусно. Домом пахнет. Еще лучше поглощать в одиночестве, но Рита уселась в кресло, и уходить, похоже, не собирается.

— Присоединишься?