Виктория Шваб - Туннель из костей [litres]

– Что за жуткий саундтрек к Хэллоуину? – бормочет Джейкоб.

И все же, в этом мрачном месте удивительно спокойно.

Кстати, на кладбищах совсем не так много привидений, как вы, может быть, думаете. Конечно, там может бродить призрак-другой, но чаще всего неупокоенные духи привязаны к тому месту, где они умерли, а не к тому, где похоронены.

Так что найти наш беспокойный дух должно быть не так уж сложно.

Если он, конечно, хочет, чтобы его нашли.

– А если нет? – спрашивает Джейкоб.

Хороший вопрос.

Как же выманить полтергейста?

– Может быть, если мы не будем обращать внимания на его проделки, он просто потеряет к нам интерес и уйдет?

– Ты что, Джейкоб, это же не пчела какая-нибудь. Сам слышал, что Лара говорила. Чем дольше полтергейст находится на свободе, тем больше вреда он причиняет. Это и само по себе плохо, а у нас все еще хуже, потому что этот дух, судя по всему, не собирается оставлять нас в покое.

Я озираюсь, разглядываю могилы.

– Ау! – зову я, сжимая зеркальный маятник.

– А на что, по-твоему, похож полтергейст? – шепчет Джейкоб. – Он человек? А может, чудовище? Осьминог?

– Осьминог?

Он пожимает плечами.

– Больше ног – больше озорных продел…

Я зажимаю Джейкобу рот. У него от неожиданности брови лезут на лоб.

Я что-то слышала.

Мы замираем и стоим, не шелохнувшись, в полной тишине. И я снова слышу…

Детский голосок.

– Un… deux… trois… – произносит он нараспев.

Кладбище начинает заливать неяркий красный свет, моей кожи касается холодное дуновение.

Я слышу шаги, чьи-то маленькие ножки топочут по аллее. Я поворачиваюсь и как раз вовремя: успеваю заметить, как между могилами проносится тень.

– …quatre… cinque… six… – продолжает голосок. Ах, до чего мне сейчас жаль, что я не говорю по-французски.

– Выходи! – кричу я. – Давай просто поговорим.

– …sept… – продолжает голос, теперь у меня за спиной.

Я разворачиваюсь – никого нет, одни надгробия.

– …huit… – голосок все тише, дальше, и странный красный свет уходит вместе с ним.

– Какой стеснительный дух, – удивляется Джейкоб.

Я кусаю губу. Он прав. Полтергейст столько всего уже натворил, а я до сих пор видела его только мельком. Хм, если я хочу поймать это привидение, нужно, чтобы оно само пришло ко мне.

– И что ты планируешь делать? – интересуется Джейкоб. – Есть у тебя какая-нибудь приманка?

Я потираю виски. Что говорила Лара?

Им нравится создавать проблемы. Озорничать.

Отлично. Значит, нужно просто помочь призраку устроить что-то подобное. Я разглядываю гробницы. Некоторые из них высокие, как настоящие дома.

Джейкоб читает мои мысли и тут же заявляет:

– Даже не думай!

– Ужасная идея! – возмущается Джейкоб, но я уже залезаю на крышу одного из склепов.

– Ты всегда так говоришь.

Я смотрю вниз. Земля от меня всего в двух или трех футах. Недостаточно высоко. Я дотягиваюсь до резного выступа на соседнем склепе и начинаю карабкаться выше.

– Вот-вот, и всегда оказываюсь прав! – кричит он. – А это значит, что все твои идеи…

Моя нога скользит по стене склепа, но в последнюю минуту я успеваю подтянуться. Забравшись наверх, встаю во весь рост, балансируя на покатой крыше. Отсюда мне хорошо видно кладбище.

– Сюда! Иди сюда, давай поиграем! – зову я.

Ничего не происходит.

Собрав всю свою храбрость, я прохаживаюсь по крыше, все ближе к краю. И жду, жду, затаив дыхание.

– Ну ладно, хватит, – Джейкоб нетерпеливо переминается с ноги на ногу, – ты сделала, что могла. Спускайся лучше вниз и… – он резко замолкает, потому что голосок снова слышен, причем намного ближе.

– …huit… neuf… dix .

Кожу холодит ветерок, где-то у меня за спиной с крыши падает и разбивается черепица. В воздух взлетают призрачные вороны, я оборачиваюсь и вижу его: он стоит на могиле в десяти футах от меня.

Полтергейст.

Даже не знаю, что я ожидала увидеть.

Монстра, наверное. Огромное порождение тьмы с острыми когтями и клыками.

Но это всего лишь мальчик.

Лет шести или семи, с вьющимися каштановыми волосами и круглым личиком, перепачканным грязью. Одежда на нем несовременная: рубашка с широким отложным воротником и короткие штаны, которые болтаются вокруг костлявых коленок. Очертания фигуры немного размыты, как будто он не весь здесь. Но мое внимание привлекает даже не это, а его глаза: они не карие и не голубые. Они красные .

Красные, как тлеющие угольки или свет фонарика, если прижать к нему ладонь. И эти глаза светятся , освещая алым все вокруг – могилы, склепы и туман.