Лара Делаж - Пророчество королевы Севера

Легонько скрипнула дверь. Варг вскинул голову, ожидая увидеть друга. Но к нему входила красивая женщина в фиолетовом платье, расшитом черным бисером. В руках у нее был довольно увесистый саквояж.

– Доброй ночи, господин, – женщина встала рядом с его постелью и с интересом посмотрела на него.

Какая красавица! Черные косы, уложенные вокруг головы, блестели, как вороново перо. Тихая улыбка, красиво изогнутые губы… У нее очень белая кожа, и пышная грудь, и такая тонкая талия… Варг задержал дыхание. Как она похожа на Веронику!

– Кто вы? – подумал, что до этого не встречал ее в переходах дворца.

– Я – астролог и лекарь. Меня зовут Кавада. А как я могу обращаться к вам?

Он забыл такое учтивое обхождение. Варг почувствовал замешательство. Что он должен сказать в ответ?

– Меня называют Варгом… Вас кто-то прислал?

– Нет, я сама пришла.

Эту фразу он уже слышал несколько дней назад… Заметил, что она задумалась перед тем, как спросить:

– Но это же не настоящее ваше имя?

– Меня зовут Варг, – в его голосе прозвучал металл, и женщина опустила глаза. Как много любопытных!

– Прошу извинить мою дерзость, – ее голос ласкал слух. – Вы позволите вас осмотреть?

– Мне… мне положили какую-то мазь, – он не знал, что делать. Откинул одеяло, обнажая колено.

Кавада наклонилась, взяв свечку с сундука возле кровати, размотала повязку, ощупала сустав, не боясь выпачкать руки. Попыталась его согнуть, чем вызвала резкую боль.

– Так больно? А так?

Варгу любое движение причиняло боль.

– Кто вам это сделал?

– Что именно? Кто повредил колено, или кто положил мазь?

Он колебался, надо ли называть имя Эды.

– Кто вас обездвижил?

– Я, – раздался знакомый звонкий голос из двери.

Эда привела Двана. Медленно, отпечатывая каждый шаг, приблизилась к Каваде, и Варг сразу понял, что женщины знакомы… и что они не любят друг друга.

– Я его ранила, я его и вылечу, – спокойно, делая паузы между каждым словом, сказала воительница.

– Вы не врач… – Кавада подняла тонкие брови. Она была очень вежлива.

– Я умею лечить так же хорошо, как и убивать, – глаза девушки смотрели холодно, в голосе была угроза.

– Я подчиняюсь. Но если он не начнет ходить через два дня, мне придется вам помочь, госпожа… Через неделю армия выступает из города, – Кавада улыбнулась, опустила глаза и учтиво присела, кланяясь им обоим.

– Он начнет ходить через день, – процедила Эда сквозь зубы.

Армия выступает из города?! Женщины оказались лучше его информированными в происходящем. Кавада еще раз склонилась в поклоне, обращенном уже к наблюдавшему все это Двану, и вышла.

Эда фыркнула, как разъяренная кошка:

– К тебе никто не притрагивается, если не хочешь ковылять на одной, понял? – резко повернулась и вышла в окно, без поклона…

– Ох, какая ж она тигра лютая, – выдохнул Дван и весело посмотрел на друга. – Ну, вот уже и женщины из-за тебя дерутся!

– Ты о чем? – насупился его командир.

– Не строй из себя младенца. Две хорошенькие женщины едва не повыцарапывали друг другу глаза за право тебя касаться.

Варг уставился на него. Ему тоже бы так показалось, наверное, со стороны…

– Послушай, мы уже не за решеткой. Пора тебе возвращаться к жизни, – Дван хлопнул его по плечу и понизил голос: – Какая тебе больше нравится? Темненькая или светленькая?

Варг беспокойно заворочался. Рыжий детина мечтательно закрыл глаза и сказал шепотом:

– А я, ты знаешь, поимел бы обеих… Вначале по очереди, а потом вместе. Распалил их так, чтобы они меня хотели, аж волосы бы на себе рвали, и смотрел, как они испепеляют друг друга взглядами…

– Светленькую ты уже попробовал… поиметь, – Варг насмешливо улыбнулся. – Чудом жив остался. Хочешь еще раз рискнуть?

Кавада прижалась лбом к холодной каменной стене. Ей казалось, что ее отхлестали по щекам. Ощущение чудовищной несправедливости не покидало ее уже несколько дней. И только что случившееся – это просто предел! Она не может больше терпеть такого неуважения к себе! Женщина почувствовала подступающие слезы и нервно оглянулась: куда она может спрятаться, чтобы ее никто не видел? Если Тарис ждет в спальне, она туда не пойдет. Не хочет, чтобы он видел ее слезы, ее слабость. Кто придумал гордость? Кто придумал этого внутреннего монстра, терзающего и день и ночь?

Кавада знала все дворцовые ходы и выходы лучше кого-либо. Прошла во внутренний дворик, где шумел фонтан. Вот и беседка, увитая плетистыми розами. Запах цветов почему-то еще больше терзал сердце. Разрыдалась… Наконец она могла плакать громко. Здесь можно было не бояться, что кто-то ее услышит или увидит.