Лара Делаж - Пророчество королевы Севера

– Тарис, – Верон поднял на него блестящие глаза. – Я не хочу скрывать, что мне нравится Кавада. Вы прекрасно понимаете, что она не может не нравиться. На днях вы обозначились, что в скором времени объявите свое настоящее имя и будете искать руки одной из дочерей шаха Дра-вийского царства. Если есть возможность, что вы оставите нашего астролога одну, пожалуйста, скажите мне сейчас.

– Что это изменит?

– Я не женюсь. Я ни в коем случае не буду путаться ни у кого под ногами. Но в тот момент, когда вы решите поменять женщину, я ей предложу все, что у меня есть. И вас не будет мучить совесть.

Бен расхохотался по-настоящему весело.

– Верон, я вас разочарую: у меня нет совести. Или, скажем так, она мне не мешает жить, – он посмотрел в ту сторону, откуда они уехали. – Ваша открытость со мной делает вам честь. Не хочу скрывать, что вы мне нравитесь все больше и больше… Поэтому, наверное, надо прояснить ситуацию. Я никогда не оставлю Каваду одну, пока жив кто-то из нас двоих. А, судя по всему, жить я буду долго. Эта женщина пустила глубокие корни и в моей жизни, и в сердце. Факт моей будущей женитьбы ни на что не повлияет. Так что шансов у вас нет, можете сочетаться браком с легким сердцем.

– Благодарю вас за откровенность, – министр опустил глаза. – Давайте закончим этот разговор. Я все понял. Так что мы продолжаем путь в имение Сияр… или я его продолжу один?

– Зная вашу способность к верховой езде, предлагаю остаться здесь и ждать моего возвращения. Дабы к вашей невесте не прискакал один конь, а вы не сломали шею где-нибудь по дороге. Я даже припас для вас занятие: постарайтесь научиться ловить рыбу.

– Но как? Голыми руками?

– Нет. Поучитесь поражать цель из лука. У вас полдня на тренировку…

Солнце катилось по небу, как стекает капля с медленно наклоняющегося листа. Дувший весь день северный ветер внезапно стих перед самым закатом, и неожиданно распелись птицы. Из них особенно выделялся полевой жаворонок, и его песня была так печальна и страстна, что всадник остановил коня и спешился. Разогретый воздух поднимался от степи вверх, и его движение физически ощущалось и даже, казалось, было заметно по дрожанию бесцветного пространства, переходящего в небо.

Жаворонок прекратил пение, и графу до боли в сердце захотелось снова услышать ее, эту трепетную мелодию жизни… Он лег на землю лицом вниз, почувствовав сразу ударивший в нос крепкий, горький запах полыни.

Как он любил вдыхать ароматы степи! Жаворонок, наверное, улетел, подумал Тарис и загрустил… Нет, он его подождет, вдруг маленький серый комочек живой плоти встряхнется и продолжит свою вечернюю песню. Лежал и вдыхал горячий зной, поднимающийся от земли. Привыкнув к запахам, различил тонкий тимьян, смолистый можжевельник. Куда подевался этот жаворонок? Одни перепела… Их звуки не трогают сердце.

Он расслабился всем телом, представив, что растекается по степи, и вдруг подумал о смерти… Если души не уходят сразу в другой мир, куда они деваются? Почему мир живых так накрепко защищен от мира мертвых? И кем? Кавада умеет разговаривать с мертвыми…

Он беспокоился о ней со вчерашнего вечера. Беспокоился, когда видел, как она спокойно и тихо беседует с рыцарями Арута, как они посмеиваются вместе над чем-то… Они ей нравились, а она нравилась им. Ему стало обидно, что женщина не подошла к нему, а осталась с северными принцами. Он знал, что убьет их в первую же ночь, как только догонит. Нет смысла затягивать убийство. Надо поменять лошадей и продолжать путь… У него не дрогнуло сердце и не возникло мысли, что, может, стоит их пощадить? Их судьба была предрешена тогда, когда случился переворот, подготовленный Эрландом – смерть была всего лишь отсрочена, но не отменена. Закончилось время правителей Севера. Империя восстанет, как феникс из пепла, и снова вберет в себя Арут.

Он вспомнил, как первый раз путешествовал на север: отец взял бра-тьев-близнецов с собой. Сказал матери, что пора из мальчиков делать мужчин… Им с братом нравилась дорога. У них уже были свои лошади, но, тем не менее, они с удовольствием проводили время в повозке, лежа на свежескошенном сене… Почему он вспомнил эту поездку? Запахи – тонкие нематериальные субстанции – неразрывной цепью связали прошлое и сегодняшний день. Он подумал, что после того, как брат едва не убил его, не слышал никаких ароматов много лет, потерял обоняние… Как больше ничего и не ощущал, словно вместе с чертами лица утратил способность чувствовать. Любовь, сожаление, ненависть, страх, вожделение, радость покинули его. В памяти всплыли слова Варга: «Я тоже уже почти мертв. Во всяком случае, я уже давно не ощущаю себя живым». Вот так и он прожил последние семнадцать лет… Что случилось, что его душа возродилась? Вернулась способность любить, ненавидеть, появились желания и мечты? Он воссоздал в памяти этот момент…