Мосян Тунсю Mo Xiang Tong Xiu - Магистр дьявольского культа (Mo Dao Zu Shi)

Глава Ордена Яо высказался:

— Чтобы высокомерно объявить себя богом, конечно же.

— Да уж, довольно высокомерно, хэ-хэ-хэ.

А Вэй Усянь про себя подумал: «Возможно, всё не так».

На мать Цзинь Гуанъяо смотрели как на презреннейшую из шлюх, и он решил придать статуе Гуаньинь её облик, чтобы ей поклонялись тысячи, приносили дары и возжигали благовония.

Говорить же об этом вслух теперь не имело смысла. Никто лучше Вэй Усяня не знал, что всем будет наплевать и никто ему не поверит. Во всём, что касалось Цзинь Гуанъяо, найдут злобный умысел и разнесут досужими сплетнями.

Вскоре гроб запечатают в саркофаге побольше и попрочнее. Он будет скреплен семьюдесятью двумя гвоздями из персикового дерева (1) и закопан глубоко в землю под какой-нибудь горой, после чего огорожен каменными плитами с предупреждениями.

То, что сокрыто в этом гробу, больше никогда не увидит свет и будет лежать под весом тяжелейших запретов и бесконечного осуждения.

Не Хуайсан прислонился к стене возле дверей и наблюдал, как несколько глав орденов переносят гроб через порог храма Гуаньинь. Он посмотрел вниз и отряхнул подол одежды от грязи. А потом, словно что-то увидев, замер. Вэй Усянь тоже посмотрел в направлении его взгляда. На полу лежал ушамао (2) Цзинь Гуанъяо.

Не Хуайсан наклонился и поднял его. И только после этого начал пробираться на улицу.

Снаружи Фея беспокойно ждала своего хозяина и пару раз негромко гавкнула. Услышав лай, Цзинь Лин вдруг вспомнил то время, когда Фея была всего лишь крошечным неловким щенком, не достающим ему даже до колен. А принёс её именно Цзинь Гуанъяо.

Тогда он сам был ещё совсем маленьким. Он подрался с другими детьми в Башне Золотого Карпа и даже после победы в драке не чувствовал удовлетворения. Цзинь Лин разнёс в щепки всё в своей комнате и чуть не выплакал глаза. Никто из слуг не осмеливался подойти к нему, опасаясь попасть под горячую руку.

Младший дядя Цзинь Лина с широкой улыбкой заглянул к нему в комнату и спросил:

— А-Лин, что случилось? — У ног Цзинь Гуанъяо тут же разлетелись на мелкие осколки с полдюжины ваз. — Ого, сколько злости. Жуть как страшно.

Он покачал головой и, притворившись испуганным, ушёл.

На второй день Цзинь Лин всё ещё дулся и отказывался выходить из комнаты или хоть что-то съесть. Цзинь Гуанъяо расхаживал прямо перед входом в комнату мальчика. Прижавшись спиной к двери, Цзинь Лин крикнул оставить его в покое, как вдруг снаружи донёсся звонкий собачий лай.

Цзинь Лин открыл дверь и за ней обнаружил Цзинь Гуанъяо, который сидел на полу с иссиня-чёрным большеглазым щенком на руках. Цзинь Гуанъяо поднял голову и улыбнулся:

— Я нашёл этого малыша, но даже не представляю, как его назвать. А-Лин, хочешь дать ему имя?

Его улыбка была такой доброй и искренней, что Цзинь Лин просто не мог поверить в её фальшивость. Из глаз юноши вдруг снова полились слёзы.

Цзинь Лин всегда считал слёзы признаком слабости и относился к ним с презрением. И всё же он не видел другого способа дать выход заполонившим сердце боли и гневу кроме как через поток слёз.

Юноша не понимал причины, но чувствовал, что ему было больше некого винить или ненавидеть. Вэй Усянь, Цзинь Гуанъяо, Вэнь Нин — все они в той или иной мере несли ответственность за смерть его родителей, все они заставляли ненавидеть их всеми фибрами души. Теперь же ему казалось, что они давали ему основание и для невозможности делать это. Но если Цзинь Лин не мог испытывать к ним ненависть, то кого ему оставалось ненавидеть? Разве он заслужил потерять обоих родителей ещё в младенчестве? Выходит, теперь он не только не мог искать отмщения, но ещё и лишился возможности всем сердцем и душой кого-то ненавидеть?

Цзинь Лину почему-то не хотелось отпускать все эти чувства. Его словно предали. Лучше бы он тоже умер вместе с родителями, чтобы всё это кончилось.

Глядя, как он беззвучно плачет и неотрывно смотрит на гроб, Глава Ордена Яо спросил:

— Молодой господин Цзинь, из-за чего вы плачете? По Цзинь Гуанъяо?

Цзинь Лин ничего не ответил, и Глава Ордена Яо сказал ему тоном, которым старшие обычно ругают младших адептов:

— Почему вы плачете? Утрите слезы. Такой человек, как ваш дядя, не заслуживает ничьих слез. Молодой господин, не держите на меня зла за такие слова, но вы не можете позволить себе проявить слабость! Это прерогатива слабого пола. Вам стоит отличать, что правильно, а что нет, и собраться…

Будь это во времена, когда глава Ордена Ланьлин Цзинь являлся Верховным Заклинателем, возглавлявшим весь мир заклинателей, никто из глав других орденов ни за что и ни при каких обстоятельствах не осмелился бы поучать адептов Ордена Цзинь. Теперь Цзинь Гуанъяо был мёртв, и никто не мог возглавить Орден Ланьлин Цзинь. Репутация ордена тоже была основательно запятнана, едва ли ему удалось бы снова подняться в положении, поэтому некоторые люди осмелели.