Клэр Элиза Бартлетт - Мы правим ночью [litres]

И вдруг…

И вдруг сердце забилось медленнее. Мир зазвучал по-новому. Ветер теперь не хлестал, а только щекотал; влажный, ледяной воздух казался ласковым и нежным. Сделав вдох, она ощутила сладкие ароматы дождя, размокшей грязи, едкого дыма, долетавшего из лаборатории инженеров, и витавшей над стрельбищем пороховой гари. Ей стало легко, будто ветер подхватил ее и унес далеко в горы. Внутри ее тела расцвело что-то огромное и задышало в унисон с ней. Она превратилась в огромного зверя, пробудившегося от спячки.

– Открой глаза, – донесся голос Тамары, вроде бы сзади, но на самом деле изнутри , из какого-то странного места, где она одновременно и находилась, и отсутствовала.

Ревна повиновалась. Вокруг нее, пронзая воздух, в разные стороны расходились тонкие и прочные серебристые полосы. Некоторые были толщиной с ее руку, в местах пересечения пульсировали, потом бледнели и уходили в землю. Другие казались тоньше паутины. Под ее перчатками струились самые изящные и нежные ниточки, какие ей когда-либо приходилось видеть. Когда Ревна дотронулась до одной из них, та пошла волнами, зашелестела от прикосновения с другими и скользнула на место.

– Мощность я увеличивать не буду, – сказала Тамара, – тебе надо будет зацепиться за одну из диагональных нитей. Сможешь?

– Да, – ответила Ревна.

Будем надеяться .

– Расслабься, – сказала Тамара, – машина очень чувствительна.

Когда двигатель заурчал, Ревна почувствовала, что Стрекоза пришла в волнение. Ей даже не пришлось слишком сильно дергать на себя Узор, чтобы аэроплан взмыл над землей, легкий как птица, и убрал в фюзеляж посадочные когти. Тамара вывела машину на нить покрепче, и они полетели.

Стрекоза парила в воздухе, подчиняя себе ветер и Узор, как те сороки и вороны, что носились над крышами Таммина. На земле машина казалась неуклюжей и массивной, но была создана для воздушной стихии, и прочувствовать ее надо было изнутри. Когда Ревна согнула руки, крылья Стрекозы тут же на это отреагировали, а ее незамысловатый стальной каркас подлаживался к малейшим движениям по мере того, как полетные перчатки хватались за тончайшие нити.

Если до этого она боялась, что аэроплан будет ее по-прежнему ненавидеть, то теперь знала, что он больше никогда не выступит против нее.

– Отлично, – сказала Тамара.

По голосу командора Ревна поняла, что губы Тамары расплылись в улыбке.

Они на бреющем полете сделали круг над базой, опустившись так низко, что могли бы задеть брюхом забор или бросить на крышу санчасти крону. Сверху мир представлял собой мозаику из кровель цвета темного цикория, бурой грязи и бежевых досок, захватанных солдатскими пальцами. Когда Тамара посылала очередную порцию энергии, Узор серебристо вспыхивал.

Интересно, а как с воздуха выглядит Таммин? В этом городе она прожила всю свою жизнь, там же научилась пользоваться Узором. А паланкины и боевые жуки чувствуют, как она дергает за нити, пролетая мимо них? Она представила, как полетит над заводом, когда-то мертвой хваткой державшим ее в своих удушливых объятиях, и над кварталом, где жили мама с Лайфой и их соседи. Когда в следующий раз в небе Таммина появятся Драконы, она больше не будет несчастной девушкой, умирающей от страха на улице, забитой пылью, которая не дает даже вздохнуть. Она встретит их лицом к лицу и с гордостью воспользуется Узором.

Тамара помогла Ревне мягко приземлиться и выключила тягу. Ревна почувствовала, что обрывки нити, соединившей их воедино, испарились, оставив в душе только удовлетворение, усталость и гордость.

Пилотская клетка Стрекозы на груди ослабила свою хватку.

– Неужели это правда? – сказала она и повернулась посмотреть на Тамару.

Глаза командора сияли, отражая эйфорию Ревны.

– Что именно?

Неужели после войны это будет законно? Ревна облизала губы и сказала:

– Разве мы в полете не завязываем нити Узора в узлы?

– Завязываем, – ответила Тамара. – Но они очень маленькие и в большинстве своем распутываются сами в течение двадцати четырех часов.

Это же говорила и Пави за ужином после их первой тренировки.

– Чтобы образовать большой узел, искажающий магию и порождающий чудовищ, требуется уровень активности Узора, который не в состоянии обеспечить и сотня Стрекоз. Кроме того, излишек искр, проходя через двигатель, возвращается в Узор, делая его только сильнее.

Она улыбнулась с таким видом, словно знала, о чем ее хотела спросить Ревна.