Александр Гром - Приключения Алекса

— Вот как? — эльфийка притихла лишь на мгновение. — Ну и черт с ними. В конце концов, мы туда и идем. Да, идем к вам в гости, Алекс.

Я только покачал головой, уже хорошо чувствуя, что в гостях придется несладко. Несколько раз вдалеке от тракта виднелись одинокие постройки или небольшие поселения. Вернее, их руины, в большей части обугленные и закопченные. Взглянув в сторону холмов еще раз, я достал из кармана две черные шелковые повязки и одной из них стянул свои волосы на лбу. Эльфийка молча, но вопросительно смотрела на меня.

— Наденьте, — посоветовал я ей, — это старая традиция солдат Обреченного Форта, означающая, что они готовы к смерти и будут биться до конца.

— Давайте, Алекс, — Арнувиэль вздохнула и покосилась на запад. — И вы, пожалуй, правы, смерти нас не испугать.

Чуть погодя она поинтересовалась:

— А что за история предшествовала этой традиции? Может, расскажете, Алекс?

— Отчего же, — сразу согласился я, — тайны тут нет никакой. Лет двадцать назад на форт двигался один из отрядов Мертвой Головы, верховного вождя гоблинов Закопченных Гор. И, на беду, гарнизон крепости после недавнего кровопролитного похода в Ничейные Земли был весьма малочисленным. Но за фортом раскинулись мирные края: поля хлеборобов, поселки рыбаков, торговые караванные тракты, небольшие, почти не защищенные городки, которые надо было отстоять.

— Вы обречены, — самоуверенно заявил главарь отряда. — Сдавайтесь, и мы дадим вам с почетом уйти.

— Нет, — ответили защитники форта. — Мы предпочитаем с почетом умереть.

Повязав на головы черный знак смертников, они открыли ворота и все, как один, вышли навстречу врагу. И все полегли… Но гоблины не прошли. Их жалкая горстка оставшихся в живых повернула назад. С тех пор, идя на очень опасное дело, мы, воины Обреченного Форта, всегда повязываем голову траурным знаком Смерти. Впрочем, в других фортах и традиции, естественно, другие. Иногда довольно смешные: стражи форта Бешеных, например, перед походом вовсю разыгрывают друг друга. В форте Гончих Псов в этот период под строгим запретом мат и даже просто нелюбезный тон.

— Представляю, — прыснула со смеху эльфийка, — не пограничные матерые волки, а божьи одуванчики. Вот умора-то!

— Да, — я откашлялся. — Но есть и грустные обычаи. В форте Обитель Монахов воины с оголенным оружием идут на кладбище, к могилам друзей. И там, положив клинки на надгробья, в скорбных размышлениях проводят ночь. Да, госпожа, что ни форт, то свои обряды, свои традиции.

Задолго до вечера я объявил привал. Холмы придвинулись совсем близко, а с ними, значит, и Покинутые Земли. До утра следовало хорошенько отдохнуть. По крайней мере, попытаться это сделать. Мы отошли от дороги шагов на сто, поужинали и завалились на матрацы. Духота с жарой подействовали даже на эльфийку, она, на удивление, не настаивала на ночлеге в палатке. Дублон с Иль-Чарой держались поблизости, и их уши постоянно к чему-то настороженно прислушивались. «Чуют зловонный дух Покинутых Земель, чуют, и он им не нравится», — невесело подумал я, без особого восторга представляя дальнейший путь. Да-а, хорошего ждать не приходилось. Даже самый заядлый оптимист повторил бы эти слова.

Эльфийка вскоре задремала, уморенная падениями, приключениями и духотой. Бедная девонька. Благо еще солнце перестало палить все вокруг своими жгучими лучами, и потому тент, как и палатка, остались в дорожных сумах. Проснулась госпожа при блеске первых звезд и мягком свете полной луны. Желанная прохлада объяла все вокруг.

— Я прекрасно отдохнула, — похвалилась она и, несколько смущаясь, призналась: — Вот только есть опять охота.

— Неудивительно, госпожа, — темнота надежно скрыла мою легкую, мимолетную улыбку. — Вы юны и затратили столько сил. Вот держите: бутерброды с ветчиной и сыром, печенная в золе картошка, сухое вино и последнее яблоко.

— Благодарю вас, милый Алекс, — она лукаво улыбнулась. — Вы, конечно, зануда, но надо признать, очень заботливый и предусмотрительный зануда.

Потом уже с набитым ртом она спросила:

— И долго нам топать от границы Покинутых Земель до вашей «хижины»? Меня немного задели ее слова.

— Эта «хижина» О шести сторожевых башнях, с седьмой главной — центральной. А между ними помещения в добрую сопло комнат и залов. Вот так-то, госпожа.

— Черт побери, Алекс, нельзя же быть таким обидчивым. Вспомните, какие шуточки вы позволяете по отношению ко мне.

— Клевета, — хмыкнул я, — сплошная клевета. А касаясь вашего вопроса насчет расстояния до Лоншира… Ну, полагаю, от холмов, если идти с самого утра, конечно; то до вечера к самому краю леса дотопать можно. А там еще, пожалуй, километров двадцать через чащобу.