Александр Гром - Приключения Алекса

— Довольны? Справились с калекой? — чуть не заплакала она. — А корчили из себя такого заботливого доктора. Бессовестный…

— Бог с вами, — я махнул рукой, — но впредь смотрите мне. Накажу!

— Будет вам грозиться, лучше расскажите еще что-нибудь про Маленького Джона. Признаться, никогда не видела великанов. Они что, все такие веселые, как ваш друг?

— За всех не скажу, — скупо усмехнулся я, — но Джонни шутник хоть куда. Даже бывает сверх меры. Ну вот, например, сижу я в одном из лучших кафе Химертауна, попиваю себе отборный эль. В кармане после полутора месяцев тяжких трудов золотоискателя приятная тяжесть тридцати червонных дублонов. Все хорошо и спокойно. Никакого душевного либо физического дискомфорта. Как в таких случаях говорят: гармония души и тела. Вдруг вбегает запыхавшийся посыльный и орет во всю глотку:

— Кто здесь Алекс Стальная Лоза с Западной Границы?

— Что стряслось, дурень? — интересуюсь внешне безразлично.

— Несчастье, господин, — хрипит усталый гонец. — Вчера в харчевне «Синяк и Корона» наглой смертью помер ваш старый друг, Маленький Джон. Это на окраине Гоп-Стоп Городка.

— Как он погиб? — я уж было, вскочил на ноги с мыслью о лютой смерти его врагам, а приятели и просто знакомые, демонстрируя готовность помочь, зазвякали оружием. — Говори, несчастный!

— Э-э, господин, простите, но ваш друг, здорово упившись, подавился костью, что и послужило причиной смерти. Похоронили его там же, на местном кладбище…

Потрясенный, я дал парню три серебряных луны, хотя хватило бы и одной, и медленно осел на стол.

— Джон, скотина, — рыдала моя душа, — ты уцелел во всех пограничных стычках, а погиб такой дурной, бесславной смертью. Боже Правый! Джон! Джон…

Короче говоря, госпожа, я с горя закатил в тот вечер такие поминки по Джону, что даже хозяин кафе и его два долболома-сына, не говоря уже о посетителях, едва стояли на ногах, а из моих тридцати дублонов не осталось ни шиша. И тут, представьте себе, госпожа, под занавес этого бедлама, как раз после моей самой пламенной, проникновенной речи в честь безвременно усопшего друга, в двери кафе вламывается старина Джон. Безвременно усопший. Он подмигивает мне и с легкой укоризной говорит:

— Эко же ты, брат, нализался. Вот что значит оставлять тебя надолго одного без присмотра. Нехорошо!

Эльфийка паскудно захихикала.

— И что дальше?

— Хм, а дальше, то есть утром, эта скотина мне простодушно объяснила, что ему, дескать, захотелось немножко пошутить! Представляете? Ох, и зол же я был на Джона, дня два не разговаривал.

Уже вечерело, когда мы подъехали к некогда добротному дому из красного кирпича под изувеченной ветрами черепичной крышей. Часть забора отсутствовала вообще, а то, что еще оставалось, пребывало в плачевном состоянии. Хозяйственные постройки выглядели даже более жалко: часть опасно покосилась, другая вообще развалилась. Когда-то крытые соломой и дранкой, они теперь не могли похвастаться ни тем, ни другим.

— Заночуем здесь? — преждевременно обрадовалась Арнувиэль. — Все же какой-никакой дом, укрытие и от ветра, и от недругов.

— Помолчите! — я приложил палец к губам, после чего томительную минуту прислушивался и принюхивался. Ошибки быть не могло. На ферме нечисто и очень сильно нечисто!

— Мы уезжаем, госпожа, — затем бесповоротно я высказал свое решение. — Ночью здесь людям делать нечего. Разве что у них хроническая бессонница и вдобавок тяга к самоубийственным приключениям.

— А в чем, собственно, дело, Алекс? С чего вдруг такое беспокойство?

Пришлось объяснить:

— Плохое место, госпожа. Здесь обитает перевертыш, под домом у него гнездо. Так что не будем нарываться на неприятности и испытывать Судьбу.

Пояснение подействовало хорошо, ибо эльфийка так дунула от испоганенного дома на своей Иль-Чаре, что догнать ее удалось только минут через пять. В уже густеющих сумерках мы поставили палатку в петлеобразном изгибе тихой, безымянной речушки. Костяное Поле раскинуло вокруг привольные, травяные просторы: в иных местах растения были столь высоки, что полностью могли скрыть и лошадь, и всадника. Пока я занимался лошадьми, эльфийка управилась с приготовлением ужина, но прежде чем приступить к трапезе, я внимательно осмотрел ее ногу. Дело явно обстояло лучше, синяк, правда, выглядел пострашней, зато опухоль заметно спала. Обмыв и вытерев больную коленку, я вновь намазал ее своим бальзамом и завязал. Заметно смущаясь, эльфиечка неловко поблагодарила.