Александр Гром - Приключения Алекса

— Наш господин монах передал гостинец для шавок Черного Короля, — отвечая на вопросительные взгляды членов компании, пояснил я, вновь раскрывая шкатулку.

— Гм-м, ну и че, блин, с энтой фигней делать? — скептически поджав губы, поинтересовался Рыжик, недоверчиво уставясь на вроде бы безобидную мелкоту.

— А вот что, — я зачерпнул ладонью чуток Икринок и швырнул вниз с западной стороны, затем оделил ими север, юг и восток. Икринки, несмотря на свою тяжесть, грохота, увы, не произвели ни малейшего.

— Надо подождать, — неуверенно предложил я.

— Скока, блин? — Рыжик в сердцах плюнул себе под ноги. — Час, два, месяц? Это че, блин, отрава? А ежели они ее хавать не захотят? Или же сожрут, а сдохнут через неделю?

— Продержаться необходимо всего пару часов, потом придет подмога, — заверил я с оптимизмом, которого, честно говоря, не ощущал.

Сен отдал мне свой аварийный маяк. Сейчас он посылает сигналы бедствия в Оплот. И оттуда сквозь пространство и время за нами прилетит воздушный корабль янитов.

— Хм, два часа? Немало, однако, и немного, — философски заметил Джон, вновь накладывая стрелу на тетиву.

— Главное — появилась надежда, — приободрено воскликнула Фанни. А немец обнял ее и добавил:

— И она не угаснет, пока мы живы.

— Ой, блин, братцы мои, — начал брюзжать недовольно скривившийся Рыжик, — какие высокие слова. Надежда! Не угаснет! Да на че, блин, надеяться-то? На наши луки и почти пустые колчаны? Или на мечи, когда начнется свалка ближнего боя?

Красноречивым ответом гному прозвучал раскатистый взрыв где-то у подножия пирамиды. Вслед за ним с разных сторон эхом прогремело еще с добрый десяток раз. Действующий на нервы непрестанный вой Гончих сменился визгом, исполненным боли и страха. Едва внизу рассеялся черный дым, как нашим взорам предстала картина кровавого побоища: оторванные лапы, головы, еще теплые парующие внутренности церберов устилали подступы к пирамиде. Уцелевшие твари устремились в направлении выхода, но их остановила и повернула назад очередная волна многочисленного подкрепления. Я уже хотел, было, угостить Грохочущей Икрой и новоприбывших, однако оглушительно рвануло и без того. Потом взрывы стали звучать непрестанно, но с разным интервалом. Воедино смешались визг, вой, жалкий скулеж, рычание.

— А Икринки-то с сюрпризом замедленного действия, — отметил я про себя. — Что и говорить, Сен бы туфту не подсунул.

Вскоре взрывы, деморализовавшие псиную орду, прекратились вовсе, но по трупам сородичей в зал ворвалась новая подмога.

— Блинская мать! Неужто засранец Морли созвал Гончих Смерти со всех концов Покинутых Земель? — заскрипел зубами стоящий рядом гном. — Вот урод конченый! И откуда он только выискался на наши головы?

— Откуда, спрашиваешь? — я невесело улыбнулся уголками губ. — Из моего далекого детства, Рыжик. Так что уж извини.

— Свои люди, сочтемся, — возле глаз Рыжика появились лукавые морщинки, — ежели потратишься на бочонок отменного коньячка.

Краем уха слушая Рыжика, я опустошил шкатулку более чем наполовину. Взрывы стали грохотать почти непрестанно, калеча, убивая, рассеивая церберов по сторонам. Но, словно в насмешку над нашими достижениями, в зал влетали свежие стаи. Они шарахались от взрывов, погибали, чтобы предоставить шанс другим, последующим сородичам. Очень скоро шкатулка опустела. Вслед за тем утих уже ставший привычным грохот. Наступила зловещая тишина… Ее ненадолго прервал свист стрел. Затем и он прекратился. Уж больно жалким оставался их запас. Как по команде мы все извлекли оружие, хорошо понимая, что через считанные минуты Гончие, набравшись смелости, ринутся по ступеням наверх. И тогда… Настанет последний наш бой…

Чувствуя неимоверную усталость, я присел на край плиты возле своей любимой. Все оказалось напрасно… Тяжелый поход, гибель друзей, светлые надежды на совместное будущее с Арнувиэль. Что поделаешь, мы поперли в лоб против Судьбы и проиграли. Поплыли против течения могучей реки на одних веслах, и оно нас таки одолело. Я в бешенстве заскрипел зубами, хорошо сознавая, что проклятый Черный Король и есть это самое течение.

— Господи Иисусе, помоги! — едва ли не впервые в жизни воззвал я в душе. — Прошу не ради себя, а ради любимой и друзей.

Спустя какую-то минуту ко мне присоединились остальные члены компании. Выглядели они непривычно подавленными.

— Сен умер, — немного помолчав, сообщил Джон, подозрительно часто моргая, — славного ему Посмертия. Настоящий был мужик. Не то, что все остальные подонки-церквушники.