Василий Давыдов - Духодар

— Что это? Слышите? — спросил Герб, когда они уже подбежали к реке и поспешили вдоль берега.

— Как будто шепчет кто-то, — подтвердил Биф, оглядываясь на бегу, — жутко, однако. Только слов не разберу. Незнакомые какие-то.

Варин тоже прислушался, но похоже ничего не услышал. Свет впереди постепенно обретал очертания. Возле реки на самой окраине поселения, аккурат недалеко от дома Гислина собралось много народа. Некоторые из них держали в руках факелы, их свет и удалось увидеть издалека.

— Долина Дольменов! Они опять собираются! — возмутился Варин, — это правда, они продолжают свои подношения. А я-то думал, что искоренил эту заразу.

— Что-то многовато их, — пробурчал Биф, прикидывая что делать дальше.

Они спрятались за лодками на берегу. Отсюда можно было вести наблюдение, не боясь быть замеченным. Впрочем, Варин и не собирался прятаться. Он, в конце концов, староста, и кому как не ему наводить порядок.

— Я разберусь, — уверенно сказал он и спешным шагом направился к сборищу. Может ему и было страшно, но внешне рыбак старался этого не показывать. Иначе нельзя, а то почувствуют слабину. Пусть напускная уверенность, но уверенность! Взял себя в руки и вперед!

— Ох, дурак… — прошептал Биф, но остановить его не пытался. Не стоит привлекать к себе внимание. Вместе с Гербом они двинулись следом, стараясь держаться в стороне и сливаться с грязью. А вдруг и правда у старосты выйдет людей своих образумить. Тогда, глядишь, все хорошо и кончится. Надежда — штука такая.

Уже вблизи стало ясно, что прятаться было ни к чему. Вся толпа, как завороженная, стояла у воды и покачивалась в такт шепоту. Чей-то тихий голос здесь звучал почти оглушительно, скрывая шум воды и ветра. За народом прямо на мостках лежало длинное тонкое бревно. К его торчащей над рекой части был привязан человек и повернут лицом к воде. Возле него, вытянув руки в направлении водной глади, стояли две фигуры.

Варин попытался окликнуть ближайших однополчан и даже в плечо их толкал, вдруг поможет. Но люди были словно в трансе и продолжали свои жуткие покачивания.

— Что с ними сделали? — возмутился староста, — нет, говорю тебе, не доброе дело они творят. Я их такими не видел никогда, хотя гонял не раз. Сегодня прям что-то совсем уж страшное происходит.

— Так а чего с ними сделаешь, — недоумевал Биф, — сам же видишь, не реагируют они. Никак не пойму, откуда шепот этот. Он мне прямо в мозг говорит… — он схватился за голову.

Герберт зря времени не терял. Пользуясь своим ростом и размером, он пролезал сквозь дергающихся людей к мосткам. Чутье подсказывало: самое важное происходит там. Ему удалось вскочить на скользкие доски и просунуть голову между двух таинственных фигур. Он до конца не позволял себе верить в самое страшное.

Но все было именно так, как Герб и боялся. К бревну был привязан никто иной, как Револьд. И все эти люди явно не выкупать его вывели. Жертва была готова к обряду. Осталось лишь дождаться хозяев. И Эговары пришли.

— Смотрите! — в ужасе закричал Герберт, не сводя взгляда с воды. И ведь есть же чему испугаться. Волны на реке росли прямо на глазах, поднимались все выше и выше, но, почему-то, только возле бревна с Револьдом, а чуть поодаль вода спокойна, даже ряби нет. Это ж точно ненормально, не должно быть так. И хорошего не предвещает, к гадалке не ходи.

— Чего там? — отозвался Варин. Он так и не смог пролезть сквозь толпу. А Биф вообще зачем-то бил себя кулаками по голове и ворчал. Люди продолжали покачиваться… Сумасшедший дом на выгуле, в общем.

Но ответить Герб не успел. Фигуры на мостках словно очнулись от транса и с удивлением уставились на парнишку. Жесткая, мужская рука схватила Герба за плечо и повернула лицом к лицу. Под капюшоном скрывался настолько дряхлый старик, что не ясно, как на ногах-то еще держался. Но глаза его живо оглядели сына кузнеца, а губы оскалили старческие зубы.

— Маргерия, сегодня будет две жертвы, — голос его звучал как гром, — держи его, пока не закончу с этим… — и старик кивнул на бревно.

— На помощь! — закричал Герб и как сумасшедший задергался в руках Маргерии. Женщина никак не ожидала такого, и ему удалось вырваться. Уж чего-чего, а становится жертвой парнишке совсем не хотелось. Правда, он не знал, что это… Наверняка, что-то зловещее, неприятное.

Старик проводил взглядом удирающего Герба, но лицо его не выразило никаких эмоций. Он вообще каким-то каменным казался, безжизненным. И двигался неохотно.