Анна Алмазная - Исповедь [СИ]

– Ты у нас дама с собачкой? – спросил я, уставившись на стоявшую передо мной тарелку, полную восхитительно пахнущего супа.

Меня еще и второе ждет? И третье? Да Игорь волшебник! Когда я ел в последний раз нормальный обед? Дома у мамы? То есть больше, чем три года назад. Н-да… быстро время-то летит. Ой как быстро.

Обед был вкусным – настроение все хуже. Одно присутствие Игоря навевало плохие воспоминания – его слегка вьющиеся волосы, собранные теперь в хвост, тогда были короткими. И в правом ухе не было сережки, в носу не наблюдалось пирсинга, а по плечу не бежала вязь татуировки.

Прикоснуться бы к ней пальцами. Почувствовать, что она настоящая, что все это настоящее. Даже злая Аврора, на которую то и дело шипел Игорь. Кусать меня нельзя. Воровать из моей тарелки мясо – тоже. Даже рычать ревниво нельзя, когда хозяин, поймав мой взгляд, улыбается сладко:

– Что такое, сердечко мое? Или ты еще не насытился? – и подходит ко мне, целуя меня в губы.

Отвечаю. Нет сил не отвечать. Хочу поверить, что все закончилось. Ласкаю его десны, зубы языком, сдергиваю заколку, заставляя волосы рассыпаться по плечам и, спустив тормоза, вплетаю пальцы в светлые пряди. А Игорь, наглый Игорь, уже скользит тонкой ладонью к моему паху и вздрагивает, когда летит на пол тарелка, а стоящая на столе Аврора смотрит виновато, слизывая с морды остатки подливки.

– Облом-с, – шепчу я, поднимаясь с табуретки и направляясь к умывальнику.

Моя посуду, слышу, как шепчет за спиной собаке Игорь: «Я тебя не для того покупал, тварь ты этакая, чтобы ты мне секс срывала… эх… ну почему ты такая тупая?»

Нет, почему я такой тупой? Вытираю руки, подхожу к оттирающему пятно на ковре Игорю и целую его в макушку:

– Ты забыл, что у меня есть парень?

– Как бы есть, – беззлобно поправляет Игорь.

Быстро он успокаивается, всем бы так.

Аврора больше не рычит, смотрит на меня с интересом и аккуратненько берет из моей ладони кусок мяса.

– Тварь продажная, – шепчет Игорь.

– Но все же парень есть, – отвечаю я. – Хочешь жить в этом доме, забудь о сексе.

– А ты сам можешь забыть? – издевательски улыбается мой гость и вновь соблазнительно облизывает губы.

Хороший вопрос. Вопрос, после которого я вновь сел за компьютер. За свой дневник.

«На следующий день Игорь в школу не явился. И правильно сделал: выходя через боковые двери на улицу, я слышал, как шептался с твердолобыми дружками Андрюха из параллельного класса:

– Их надо проучить, чтобы другим неповадно было. Таким тварям у нас в школе не место.

– Андрюха, – протянул тот, что пониже. Как его звали? Да, Сергей. – Может, оставим их в покое?

– Извращенцев надо учить! Или ты тоже хочешь, чтобы тебя в задницу… могу Петеньку попросить, он устроит. Или пусть тебе Игорек задницу подставит, тоже вариант.

– Я не… – Сережка увидел меня и запнулся.

Сделав вид, что не обратил внимания на их разговор, я прошел мимо. Меня трясло. Проучить? В каком смысле проучить?

Когда Игорь не явился в школу и на следующий день, я даже обрадовался. Переждать сейчас, наверное, было бы самым правильным решением. Может, Андрюхе надоест и он передумает. Может быть, но верится с трудом.

Третий день я начал с тренировки. Первого урока не было, и мне пришла в голову восхитительная мысль побегать. Просто чтобы снять нервное напряжение. Благо, что учитель физкультуры был очень близким другом отца, потому пользоваться раздевалкой мне разрешали в любое время.

Выходя на пробежку, я столкнулся в дверях с Игорем и, сам не веря, что это сделал, схватил его за руку, прошептав на ухо:

– Лучше не ходи. Прошу. Не ходи.

– Сам знаю, что мне делать, – огрызнулся тот, и, выпустив его локоть, я выбежал на улицу.

В тот день я бежал особенно быстро, до изнеможения. Отливающее апельсиновым светом солнце золотило лужи на асфальте, в парке было тихо и спокойно: взрослые уже ушли на работу, а дети убежали на первый урок. Остались лишь редкие собачники да крупные капли первого в этом году серьезного дождя. По-хорошему надо было бы вернуться в школу, а не мокнуть, но мне почему-то не хотелось… и лишь когда времени стало в обрез, потный и дрожащий от напряжения, я все же вошел в раздевалку и замер.

Кажется, я успел как раз под конец представления. К запаху пота и резины примешался вдруг еще один – опасности. Скамьи у выкрашенных мутной серой краской стен были полны разбросанной одежды, и людей тут было немало… но в то же время царила неприятная такая, злая тишина. Петр со спущенными штанами безвольно повис на руках одноклассников, Игорь стоял на коленях, что-то вытирая с лица, и беззвучно плакал. Никогда не видел, чтобы кто-то так плакал.