Андрей Снегов - Меняла [СИ]

Я молча спускался по лестнице, стараясь попасть каблуками на уцелевшие цветные плитки, что проступали сквозь серую грязь на таком же сером бетоне. Навстречу мне поднимались двое. У одного из них в кармане потертой кожаной куртки лежал старый револьвер. Что натворила Кристина, кого обидела, я не знаю, но скоро ее обнаружат мертвой на пороге собственной квартиры. Шесть пулевых ранений в голову, каждое из которых смертельно.

И жизнь моя серая, и смерть. Хотя нет, как раз смерть мне не грозит, лишь вечность, каждый фрагмент которой сладок и цветаст, порой даже приторен. А в общем — серость. Серость, тоска и усталость. И еще обыденность. Что там у нас дальше по плану? Старушка — божий одуванчик. Мечтает увидеть потерявшегося двадцать лет назад внука. Внучка зовут Алексей, пропал в пять лет на Казанском вокзале. «Кто он сейчас и где?» — спросил я у вечности, но она не ответила. Меня снабжали лишь той информацией, которая была нужна для выполнения основной миссии. Что ж, стану на сутки внучком любящей бабушки и подарю ей те минуты счастья, о которых она мечтала всю жизнь. А потом бабуля тихо умрет в теплой постели с выражением удовлетворенности на морщинистом лице: ей будет сниться неожиданно нашедшийся внук.

После старушки загляну к старому профессору. У него рак легких, но он продолжает дело всей жизни — превозмогая боль, ищет эликсир молодости. Я подскажу формулу, и он покинет этот мир счастливым.

Как меня зовут? Я горько усмехнулся. Имярек, хотя, наверное, меня можно назвать «Исполнитель Желаний». Я прихожу перед смертью к кому-то ангелом небесным, к кому-то дьяволом из преисподней, а к кому-то сказочным принцем на белом коне. И старуха с косой — это тоже я. Все зависит от человека и коктейля из неудовлетворенных стремлений, комплексов и страхов, плещущегося в его мозгу.

На сутки я становлюсь овеществленной мечтой для обреченного счастливца и выполняю все его осознанные и неосознанные желания.

Я — последний глоток воды в пустыне, мгновение, которого ждут вечность, ослепительная вспышка, что разгоняет мрак вокруг тлеющего фитилька жизни перед самым его угасанием.

Я вышел из подъезда и, запахнув полы плаща, зашагал к ближайшей станции метро. Старушка — божий одуванчик жила в Автово, на другом конце Петербурга.

А из окон третьего этажа раздались звуки выстрелов. Их было шесть...

Она ушла, бросив в лицо прощание, как приговор, а я, сидя за столиком тихого уютного кафе, наблюдал за официантами, снующими будто рыбы в гигантском аквариуме, и медленно погружался в алкогольный анабиоз. Сигаретный дым туманил разум и рвал серыми клочьями глаза. Нетронутое ею мороженое в изящной пиале плакало вместе со мной, орошая стол каплями зарождающейся в глубине души ненависти.

— А ты видел, как падают звезды? — голос возник ниоткуда, будто из другой вселенной, тонкий ломающийся голосок юности и непосредственности.

— Я в это время пишу, — я обернулся на звук, и, узрев за соседним столиком тринадцатилетнего мальчишку, откинулся на спинку стула, глубоко затянувшись приторно-сладким дымом.

— А я не люблю время, оно скользкое и неправильное, — мальчишка пересел за мой столик. — Оно всегда обыгрывает меня в прятки.

— И какой счет? — уныло спросил я, доливая в стакан остатки водки из бутылки.

— Оно мне должно мороженое и сказало, что расплатишься ты! — такие же зеленые и озорные, как у нее, глаза вызывающе смотрели на меня из-под шапки не стриженных выгоревших волос. — Ведь тебя зовут Вит?

— Ага, Виталий.

Удивление мелькнуло где-то на горизонте и тут же исчезло, не успев обрести законченную форму.

— Сегодняшний спор доктору-время проигран, ешь, — я передвинул мороженое поближе к пареньку. — А как зовут тебя?

— Меня — Принц, — он деловито вылавливал пластмассовой ложкой орехи и шоколад, внимательно меня разглядывая, — только не египетский...

— Маленький принц, — уточнил я и обжег пищевод последней порцией водки, — Сент-Экзюпери?

— Нет, тот другой, я с ним встречался, я был тогда лисом, рыжим таким, с пушистым хвостом. Но он меня не приручил, — серьезно сказал Принц, уплетая следующую порцию мороженого. — Он улетел домой.

— А ты откуда, — я снова затянулся сигарным дымом и с бОльшим интересом посмотрел в зеленые глаза, — и что ищешь?

— Я — человек неба, — с шоколадной улыбкой на устах ответил он. — А ты умеешь бегать по облакам?

— Только ночью, а ночью облаков не видно, они становятся тучами и прячут за серыми щеками луну, — я надул щеки и выпустил вверх струю дыма.