Синтия Хэнд - Свободная [litres]

«Остановись!» – прошу ее я.

И она замедляется. Застывает над озером, едва взмахивая крыльями от усталости.

– Не приближайся, – пытаясь вздохнуть, выдавливает она, когда я оказываюсь примерно в восьми метрах от нее.

Люси поворачивается ко мне, и я наконец вижу Такера. Он безвольно привалился к ней, его руки и ноги болтаются в воздухе, а голова запрокинута. Мы так высоко, наверное, даже выше вершины горы Гранд-Титон. Я начинаю нервничать, что он не может дышать на такой высоте. Что она успела проткнуть его своим клинком. Меня нервирует безумный блеск в ее глазах.

– Отдай его мне, – говорю я.

На ее лице появляется едва заметная, насмешливая улыбка, которая так напоминает выражение лица Анджелы, когда она что-то задумывает. Интересно, сможет ли подруга когда-нибудь излечиться от влияния этих падших?

– Так забирай, – выплевывает она и швыряет в меня клинок Скорби, что совершенно застает меня врасплох.

Это не самый меткий бросок, но лезвие задевает мое плечо и левое крыло. Сильная боль пронзает тело, на несколько мгновений затмевая разум. Поэтому я не сразу осознаю, что она сделала.

Она вновь улетела.

Вот только Такер падает вниз.

Летит прямо в озеро. Но до поверхности несколько тысяч метров.

Я моментально забываю о Люси. Сейчас важен только Такер. Устремляясь за ним, я понимаю, что не успею его поймать.

И все равно стараюсь. Я вытягиваюсь в струнку, несусь к нему изо всех сил, но Такер уже слишком далеко.

Несколько ужасных секунд я, затаив дыхание, наблюдаю, как он медленно переворачивается в воздухе. Его глаза закрыты, рот приоткрыт, волосы, которые отросли за то время, что мы не виделись, ласкают его лицо, а движения кажутся грациозными, словно он танцует на фоне сменяющих друг друга декораций из голубых и зеленых пятен, в которые сливается окружающий мир.

А потом он ударяется об воду.

Уверена, этот звук будет преследовать меня в кошмарах всю мою жизнь. Он ударяется о поверхность воды спиной с такой силой, словно упал на бетон. Вода разлетается брызгами на несколько метров. Через несколько секунд я тоже оказываюсь в воде, едва успевая вспомнить, что необходимо спрятать крылья. Вода смыкается вокруг меня, пронизывает холодом, выбивая воздух из легких. Взмахнув руками и ногами, я вырываюсь на поверхность и хватаю ртом воздух. Такера нигде не видно. Я отчаянно кружусь в воде, молясь и выискивая хоть какой-то знак, хотя бы несколько пузырьков, которые бы помогли понять, где его искать. Но ничего не вижу.

Я вновь ныряю в темные глубины, старательно погружаясь все ниже. Глаза широко раскрыты, а пальцы рыщут, пытаясь ухватиться за него.

Я должна его найти.

«Почувствуй его, – раздается голос у меня в голове. – Полагайся не только на свои руки, но и на чувства».

Я погружаюсь еще ниже, а затем поворачиваю в другую сторону. Легкие горят от нехватки кислорода, но мне на это плевать. Я ныряю еще глубже, мысленно тянусь к Такеру, а затем ощущаю крошечный проблеск чьего-то сознания. И в тот момент, когда от надежд ничего не остается, а в голове набатом звучит мысль – вдохнуть хоть немного воздуха, – пальцы цепляются за его ботинок. Спустя несколько мучительных минут мне удается подняться с ним на поверхность, затем доплыть до берега и вытащить его из воды. Я тяну Такера на каменистый берег, изо всех сил зовя на помощь, а затем падаю на колени рядом с ним и прикладываю ухо к его груди.

Но его сердце не бьется. Он не дышит.

Меня никогда не учили делать искусственное дыхание, но я видела, как это делали по телевизору. Шмыгая носом и подавляя рыдания, я вдыхаю воздух в его легкие. Затем надавливаю на грудь, отчего его ребра хрустят, но я не останавливаюсь, желая заставить его сердце биться вновь. Вот только трудно не заметить, как сильно он ранен. Могу лишь представить, сколько костей у него сломано, сколько органов повреждено и сколько крови вытекает на камни. Возможно, его уже нельзя будет вылечить.

– Помогите! – вновь кричу я.

И в этот момент воспоминаю, что я не обычная человеческая девушка, что я умею исцелять. Но я так истощена, что мне не сразу удается призвать венец. Тело начинает сиять словно маяк, освещая берег озера Джексон. Любой, кто вышел на раннюю прогулку, заметил бы меня. И плевать. Меня волнует только Такер. Я склоняюсь над ним, кладу свои сияющие руки на его грудь и залечиваю его раны. Я прижимаюсь щекой к его щеке, сжимаю в объятиях, накрываю своим телом, своей силой, своим светом.