Барб Хенди - Первый и последний чародей [ЛП]

— Значит эта строчка должна намекать на… где-то рядом с тем местом, где дети были впервые созданы как слуги врага. Но между этим местом и хребтом Небесного резца нет ничего, кроме пустыни, и он простирается от побережья до побережья по всему континенту. Единственные "воды" находятся у берегов, но это противоречит "пескам". Премин Хевис сказала что за тысячу лет могло измениться гораздо больше, чем нации и люди. Может быть, там, где сейчас пустыня, когда-то был водоём?

Гассан молчал дольше, чем ей хотелось, а потом отвел взгляд.

— А, Винн. Какой мудрец из тебя вышел бы. Я изгнан из своей гильдии, за мной охотятся на моей собственной родине, и после этого, я боюсь, ты закончишь так же.

Это было правдой, но сейчас у нее не было времени беспокоиться об этом.

— Гассан! Вы — или кто-нибудь еще-когда-нибудь читали о зафиксированном водоеме в этом регионе?

Магьер подошла ближе и уже не так дружелюбно ждала ответа.

Гассан медленно кивнул.

— Был когда-то… мелкое соленое озеро, возможно, достаточно большое, чтобы считаться маленьким морем. Потом он заколебался. — Но сейчас это нам не поможет.

— А почему бы и нет? — Спросила Магьер.

— Потому что "песок" в справочнике, покрывающем дно озера, был насыщен солью. Когда озеро высохло, кристаллы затвердели и образовали обширную отражающую поверхность. С течением времени жара усиливалась, и ветер ломал его, ломал и дул на многие лиги во всех направлениях. Кроме того, есть еще расстояние до Мертвого озера.

Винн нахмурилась.

— Я не вижу в этом проблемы.

Гассан повернулся к Магьер.

— Никто не сможет пережить переправу.

— Я могла бы, — сказала Магьер и посмотрела на карман халата Винн. — И эта штука может привести меня.

— Нет! — Рявкнул Лисил.

Страница проскользнула в спальню. Она больше не могла слушать. Обе кровати были еще не убраны, и она подумала, что надо хотя бы поправить одеяла, чтобы было чем заняться. Вместо этого она стояла, уставившись на сундук с шаром.

— Тебе нехорошо?

Обернувшись, она увидела Ошу, выглядывающего из-за занавески.

Его длинные белокурые волосы были распущены, и там, где они падали по бокам головы, они разделялись вокруг ушей, обнажая их удлиненные кончики. Он был так высок, что ему пришлось сгорбиться, иначе его голова ударилась бы о верх отверстия, когда он вошел внутрь.

Из всех мужчин племени страницы, которых она встречала, только Брот'ан'дуиве был немного выше Оши.

— Да… Я здорова. — Ответила она и отвернулась.

— Ты не хочешь слушать наш разговор?

— Они будут спорить до изнеможения, а потом Магьер сделает все, что захочет. Я не имею права решать, пойду ли я с ними или нет. Они даже не заметили, как я ушла.

Когда она оглянулась, он изучал ее, как делал это слишком часто в последнее время.

Оша подошел ближе.

— Они тоже не заметили, что я ушел.

Нет, наверное, нет. Магьер, Лисил и Малец и любимая Винн Оши — имели свою "цель", как сказал бы Брот'ан'дуиве. Греймасг'а также Чейн и Тень последуют за ними, куда бы они ни пошли… в их преданности Винн. У странного домина тоже были свои секреты, и он следовал за Винн или Магьер.

Странница знала, что она была для них лишь дополнительной ответственностью. У Оши, по крайней мере, был свой лук и свои навыки.

Какая от нее польза кому бы то ни было?

Она была отмечена духами предков своего народа, изгнана за пределы земель своего народа и забыта. Это было доказано именем, которое она была вынуждена взять-при посещении предков.

Шели'калхад… — К потерянному пути.

Оша тоже был странником, потому что был захвачен войной Брот'ан'дуиве со своей кастой, но вместо того, чтобы обратиться к ней в общей потере, его сердце обратилось к кому-то другому.

Крики в соседней комнате становились все громче, и странница не могла их заглушить. Она даже услышала, как Малец зарычал, а потом залаял, и эти звуки заставили ее поискать что-нибудь, чтобы отвлечься от своих мыслей. Он ненавидел этот сверток, возможно, так же сильно, как она ненавидела свое настоящее имя. Он никогда не открывал ее, если только кто — то не заставлял его сделать это, но мысль — воспоминание, маленькая вещь, которую она не могла полностью уловить-мучила ее сейчас.

— Я хочу снова увидеть меч, — не подумав, сказала Странница.

Оша не ответил.

Она повернулась, увидев боль и потрясение в его глазах, как будто она просила о чем-то оскорбительном. Напрягшись, она отступила на полшага и опустила глаза. Как бы она себя чувствовала, если бы он снова назвал ее этим ненавистным именем?