Lutea - Дети войны [СИ]

— Итак, вот и подошёл к концу второй день нашего турнира! — забрав у ассистента волшебный микрофон, громко объявил герр Троймиц, когда Николай Назаров из Колдовстворца обеспечил себе участие в следующем раунде соревнований. — Завтра нас ждут полуфинальные бои, после которых у финалистов будет день отдыха перед решающей схваткой. А сегодня всем спасибо и хорошего дня!

— Идёмте, — поторопил своих студентов Лаубе, поднимаясь.

Они втроём одними из первых покинули зал и направились к экипажам, стоявшим в готовности на площадке перед дуэльным комплексом. За шумом голосов возбуждённо переговаривающихся зрителей и топотом ног Александр вдруг услышал доносившийся издалека оклик:

— Фридрих, подождите!

Винтерхальтер не услышал — или сделал вид? — и первым забрался в экипаж.

После того, как они вернулись в гостиницу, Александр принял ванную и позволил себе проспать несколько часов — организму нужно было время, чтобы отдохнуть и восстановиться, а сон был лучшим лекарством; прибегать к помощи зелий, разумеется, правилами турнира было запрещено.

Когда он проснулся, за окном уже начали собираться сумерки. Захотелось пройтись по городу — вчера, тренируясь, он этого не успел, — и Александр через четверть часа спустился в холл «Летучего корабля». Там было пусто, как и в целом в гостинице (наверное, все разошлись гулять), и только в одном из кресел у окна сидела девушка в мантии Колдовстворца; на софе рядом устроилась старая Янина и, кажется, успокаивала девушку:

— Ну что ты, Машка, в самом деле, переживаешь? Будто не знаешь, какие они все там, в этом Дурмстранге?..

Это уравнивание всех студентов под некий, явно неприятный, шаблон задело Александра, однако он промолчал и прошёл мимо ведьм к выходу. Однако вдруг девушка, подняв на него глаза, вскочила.

— Постойте!

Александр остановился и развернулся.

— Чем могу помочь? — хладнокровно осведомился он по-русски.

— Я бы хотела поговорить с вашим товарищем, Фридрихом, — произнесла девушка, глядя на него с большой решимостью, — вот только никак не могу его поймать, а подняться и постучать к нему в комнату было бы неприлично.

— Тю, и всё? — хозяйка гостиницы всплеснула руками. — Так бы сразу и сказала, что стесняешься к нему подняться!.. Ты посиди пока, я тебе этого паршивца сама приведу.

«Винтерхальтер — „паршивец“? — недоумение Александра достигло своего апогея. — Что он мог такого с ней сотворить? Девушка не выглядит ни гневной, ни, наоборот, шокированной и раздавленной…»

— Не надо, Янина Елисеевна! — воскликнула девушка, удерживая её на месте, и вновь обратилась к Александру: — Вы не могли бы мне помочь? Просто позовите его, пожалуйста.

Это было не сложно, притом в определённой мере любопытно. Александр кивнул.

— Подождите здесь.

Вновь поднявшись на этаж, где находились их комнаты, Александр придал лицу самое равнодушное выражение и поступал в нужную дверь, однако ответа так и не получил. Попробовав ещё пару раз и при помощи Гоменум Ревелио удостоверившись, что в номере пусто, он вернулся в холл.

— Его нет в комнате, — сообщил он подавшейся ему навстречу девушке.

Та вдохнула, опустив глаза, но тут же вновь вскинула голову.

— Тогда, может быть, вы знаете, куда он мог пойти?

Александр задумался.

— Он мог отправиться на ужин в Красную палату — он знатен и предпочтёт общаться с пребывающей в данный момент на Буяне аристократией, чем с прочими.

— Красная палата, значит… — девушка свела на переносице светлые брови.

«Наверное, понимает, что ей, обычной студентке, туда даже не войти…»

— Чудно!

— Чудно? — не сдержавшись, переспросил Александр.

— Конечно! — кивнула она с воодушевлением. — Быть может, там сейчас и Константин Аркадьевич — вот замечательный разговор выйдет!.. Не хотите присоединиться?

Александр опешил.

— Вы хотите, чтобы я пошёл с вами? — с подозрением уточнил он.

— А почему нет? — пожала она плечами. — Я очень хочу выяснить одну вещь, и если удастся единовременно выслушать мнения сразу нескольких людей…

Янина закатила глаза.

— Дурная ты, Машка. Нет чтобы плюнуть и пойти к своим в «Самобранку» праздновать Колькину победу — нет же, надо ерундой страдать.

— Это не ерунда, — мягко возразила девушка и погладила старуху по руке. — Мне потом зайти рассказать, чем всё кончится?

— Всё равно ведь прискачешь, стрекоза, — проворчала Янина, но неожиданно по-доброму.