Алексей Федорочев - Младший [СИ]

— Моя бляшка?

— МОЯ бляшка! Тебе я ее даю только поносить! И не перебивай, епта! Я тебя выслушал, выслушай теперь ты меня! — вздохнул, собираясь с мыслями, глотнул остывшего чая и продолжил, — Начну немного издалека: магия с самого своего появления будоражила умы, во все времена появлялась куча теорий, объясняющих ее существование и законы. И во все времена людям хотелось больше силы, если не для себя, то для своих потомков. Небезызвестная нам обоим теория Бейшко как раз из этой оперы, но она хотя бы самая безобидная, если посмотреть другие. Ладно, я не о том! Если почитать хроники времен Петра Первого, то первым делом бросится в глаза, что раньше сильных магов не боялись. Наоборот, они описываются как харизматичные личности, которых толпа обожала. Но уже через пару веков сильные маги вызывают у остальных только головную боль. То есть где — то в процессе выведения сверхчеловека эволюция свернула не туда. Для тех далеких лет дискомфорт окружающих был приемлемой ценой за могущество, но в наше время побочные явления от венца всё больше раздражают. Тебе, как его обладателю, это лучше других известно, поэтому прописных истин больше не будет. Но если для некоего князя Солнцева создаваемые им помехи — всего лишь досадное явление, а для его отца, возможно, даже некая помощь в его службе, то для правителя это уже серьезные неудобства, особенно в наши дни, когда мир существенно изменился, и приходится иметь дело не только с магами, но и с простыми людьми, которых то ли восемьдесят, то ли восемьдесят пять процентов населения. И тут уже встает выбор — либо отказываться от «венца», который вообще — то как раз и назван «венцом» от первых носителей — выходцев из семьи Романовых, либо что — то предпринимать, исправляя ущерб.

— Ничего нового ты мне пока не рассказал.

— Новое начнется сейчас. Венценосцев мало, толковой статистики по вам не соберешь, однако лет пятьдесят назад способ обойти минусы был найден, — на недоверчивый взгляд Санни я исправился, — Считалось, что был найден. Мне метод достался в виде чьих — то дневников с кучей помарок и комментариев, в которых достаточно прозрачно намекается, что наработки применили на его высочестве Александре. Результаты наверняка были, есть отзывы, что цесаревич подавляет далеко не так, как остальная его семья, но у владельца дневника имелись основания утверждать, что именно проведенные эксперименты привели к побочному эффекту — психике цесаревича был нанесен непоправимый вред.

— Вспышки гнева, затяжные депрессии… — задумчиво подтвердил брат мои выводы из разбора чужих каракулей, — Куда ты дел эти записи?

— Уничтожил.

— Зря, они могли бы послужить уликой.

— Не будь наивным, доказательством их не приняли бы, — парировал я, притворившись, что не заметил мелькнувшей на дне его глаз искры алчности, — Мало ли кто и чего мог накарябать у себя в тетради! Это я знаю, что библиотека подбиралась очень тщательно и случайной ерунды там нет, а для всех остальных…

— Ладно, оставим. Как со всей этой историей связан ключ, точнее факт его несуществования?

— Как поступают со свихнувшимися венценосцами, ты знаешь не хуже меня. Но мы говорим не просто о венценосце, а о старшем сыне императора! Который к тому же был виноват в состоянии своего первенца, ведь без его одобрения такие эксперименты вестись не могли! Дальше мы становимся на зыбкий песок гипотез, подтверждаемых лишь косвенно. Рука на сына у Павла Второго не поднялась, но оставлять ему державу тот все же не решился, малодушно взвалив ответственность якобы на выбор регалий. Я смутно представляю, как он сам себе все это представлял: не думал же, что наследник так и утрется, получив в присутствии кучи народа отлуп от бездушных жестянок?! — на мою грубость Санни поморщился, внутренне признавая общую справедливость сказанного: сценка тихого фиаско цесаревича и у него не складывалась, — Дальше в дело вступил отец. Я понятия не имею, что он там навертел, как вписал новое условие в уже существующие, как отчитывался заказчику, но теперь регалии не примут Александра никогда. Точка. Это решение не могло быть отменяемым.

— Довольно категорично.

— Безумец на троне не нужен никому.

— Тогда откуда пошли слухи про ключ?

— Я думаю, такую работу отец не мог проделать без взаимных гарантий со стороны императора. Сам — то он слово наверняка произнес, иначе я не знаю, почему за все последующее время он так и не уехал из страны, не оставил никаких страховок. Даже та библиотека, которую я упоминал, полна намеков, но прямо нигде ничего не говорится. Просто книги подобраны так, что пройти мимо некоторых из них я никак не мог. Дальше у меня исключительно предположения: после внесенных изменений отца под явно надуманным предлогом выставляют из дворца, потому что вопреки всем сплетням извращенцем он не был и маленькими девочками не интересовался. И на гения случается проруха, к стыду своему, он тогда посчитал все происходящее за правду, долгое время пытался себя обелить, только укрепляя окружающих в подозрениях. Лишился семьи и всех накоплений при разводе. Запил. Еще немного, и он скатился бы на самое дно, там и сгинув. Но судьба сжалилась, из той ямы ему помогли выбраться. Пока он еще не встал крепко на ноги, его несколько раз пытались убить, маскируя под дуэли с оскорбленными венценосцами. Три — ноль в его пользу. К скандалу с моей матерью он подошел, уже вновь став фигурой, которую просто так не убрать. Если бы речь шла только о нем самом, он бы плевал, но рисковать любимой женщиной не стал, напомнив кое — кому о взятых обязательствах. В обмен на условно добровольную ссылку их оставили в покое.